Ричард Длинные Руки — воин Господа

Куда ни достигал взор, всюду мчатся бурные ручьи, несут листья, сор, пустые птичьи яйца и даже гнезда, тащат ветки и пробуют ворочать камни, а то и подмыть какого лесного великана.

– Когда же все успели?.. – проворчал Сигизмунд очень по-взрослому. – Не иначе как колдовство…

– Да, – поддакнул Гугол. – Все, что непонятно, колдовство.

Сигизмунд заподозрил насмешку, сказал строго:

– Неисповедимы пути Всевышнего!

– Да-да, кто спорит?

– Ты, ехида, споришь!

– Да ни в жисть…

Они все же заспорили, ехали, пререкаясь, оба начитанные, оба хорошо знающие историю этих королевств, хотя и трактующие ее несколько по-разному. Я слушал их вполуха, но перед моим взором картина вырисовывалась весьма нерадостная.

На землях Срединных Королевств от Аганда и до Ясти Депра, в Сизии, Меции и до самых дальних Арендских гор, даже за ними, за горами в Ругенде и Лидунце, в Велечии и Приболье, до великой реки Касанги, а также в Великой Принге и в горной стране Грагенте… даже среди диких племен горцев и свирепых степняков – всюду воцарилась христианская вера.

Да что там дикие племена: проповедники и пророки пронесли свет христианского пламени в неведомые ранее земли Гиксии и Горланда, Бриггию и Шумеш, Бурнанду и Мезину и даже на острова Гагинии. Везде достигало слово Христа, и казалось, вот-вот весь мир познает свет истинной веры.

Но то ли успокоились, то ли передышка затянулась, и вот по всему крайнему югу понесся холодный смерч Тьмы, за которым двигались толпы чудовищ. Тьма захватила весь юг, испепелила христианские страны Бурнанду, Гиксию и Горланд, а все христиане погибли в страшной резне. Затем Тьма двинулась на Бриггию, Шумеш, и там горели города, монастыри, церкви, христиане принимали смерть мужественно, их распинали, жгли на кострах, у детей вырывали сердца, а родителей заставляли их есть. В церквах устраивали конюшни, а распятия использовали как мишени для обучения стрелков.

Один за другим гибли осажденные монастыри, которые основали первые аскеты, ставшие святыми и покровителями тех мест, гибли церкви, что по мощи стен могли тягаться с самыми укрепленными замками. Говорят, в самом сердце захваченных земель устояло только королевство-крепость Кернель, крохотное, горное, защищенное природой лучше, чем это сделали бы самые искусные инженеры-строители. К тому же королевство охраняет могучий святой, однако его сил хватает только на то, чтобы не дать силам Врага взломать стены, но отбросить их не может…

Раздавлена, унижена, брошена в грязь богатая и цветущая страна Мезина, полностью захвачен Транг Депт, даже свирепые степняки приняли власть Тьмы, и теперь их лучшие воины идут под знаменем короля Карла. Кто не признавал их власть, тех вырезали начисто, кто сопротивлялся долго, а потом все же покорялся, тех вырезали тоже, включая младенцев, а города жгли.

Исчезли яко дым могучие государства Варт Генц, Скарлянды и Упарингия, где вера была достаточно крепка, чтобы всего за десяток лет с Начала вытеснить всю нечисть за пределы, а от огромного королевства Месонг уцелел клочок где-то в горах, куда поленились подняться идущие вперед и вперед войска Тьмы.

И вот теперь мы едем через совсем недавно христианский Варт Генц, едем крадучись, едем и затихаем на полуслове, уши на макушке. К счастью, никто не ждет такой дерзкой вылазки, потому пока не встретили ни одного конного отряда на дороге, который спрашивал бы подорожную грамоту и куда, и зачем, и по какому делу.

Впереди у края дороги высился белый камень. Я не увидел на нем каких-либо знаков, размахнулся совершенно бездумно, ибо надоели и спор двух умников, и собственные тяжелые мысли. Рукоять молота вырвалась из моей ладони с силой, словно лягушка оттолкнулась лапами. Молот полетел, хлопая по воздуху единственной лопастью. Я успел подумать, что веду себя, как мальчишка у телефонной будки ночью, что, хмелея от безнаказанности, срывает трубку и бьет стекла…

Молот ударил с мощью, тряхнувшей под конскими копытами землю. Камень остался цел, ни единой царапинки, а молот… бессильно упал рядом!

Мороз пробежал у меня по спине. Оглянулся, Сигизмунд смотрит озадаченно, только Гугол взглянул с равнодушным презрением. Я нагнулся с коня, молот непривычно тяжел, или это я еще не привык свешиваться с седла, как печенег, поднял, молот блестит сердито и смущенно.

Гугол буркнул язвительно:

– Это камень Мощи.

– Какой? – спросил я.

Гугол не успел раскрыть рот, как Сигизмунд ответил оскорбленно:

– Нечестивой, ваша милость. Какой же еще? Мощь бывает либо от Всевышнего, либо от дьявола. Другой мощи нет. Но Господь Бог не станет одарять силой безвестные камни. Нет, этот камень наверняка впитал немало крови христианских младенцев…

Гугол сказал громко:

– Сиг, опомнись!.. Вера Христа пришла сюда пару поколений тому. А эти камни уже тысячи лет торчат из земли. И всегда торчали…

Сигизмунд огрызнулся:

– А я как сказал?

– Ты сказал – христианских.

– А младенцы, – отрезал Сигизмунд, – все христианские! С рождения. Это потом их делают… ну, нехристями.