Ричард I Львиное Сердце

Говден не удосужился изобразить нам во всех подробностях все необходимые этапы процедуры наделения леном. А они были следующими: hominium, или homagium, то есть признание вассального статуса, присяга на верность и инвеститура, то есть символическая передача лена. В отношении Бургундии мы слышим лишь о том, что выдается за homagium, в случае Англии хронист описывает лишь сопровождающие инвеституру формальности: Ричард якобы передает императору как властелину мира, «sicut universorum domino»[178] сначала свою шапку, символизирующую Англию, но тут же получает ее обратно, при этом император завершает инвеституру «двойным крестным знамением». Говден — единственный автор, который упоминает о согласованной ежегодной дани в размере 5000 фунтов. Но в самых подробных описаниях этой сцены отсутствует упоминание не только о hominium и присяге на верность, — что должно было фиксироваться в составленной по этому поводу грамоте, — но и то, распространялись ли ленные отношения на правонаследников Ричарда и Генриха. Однако молчание Говдена едва ли можно заполнить сведениями из других источников — везде такие же неполные перечни — так что можно предположить, что ни hominium, ни присяга на верность не было, а, стало быть, и превращения Англии в лен, или таких непротокольных выражений, как «подчинился». Такой хорошо информированный источник, как Жильбер Монский вообще ничего не слышал обо всем этом. В «Дополнениях» к «Зальцбургским Анналам» упоминается о процедуре пожалования лена, в ходе которой Ричард передал императору «terram ргоpriam»[179] и, получив взамен скипетр, присягнул на верность. Это дало повод для спекуляций относительно особой формы правового акта, которые, однако, не исчерпывают существа дела.

Совершенно по-новому освещается этот вопрос в «Марбахских Анналах». Вслед за Говденом и «Gesta episcoporum Halberstadensium» недвусмысленно свидетельствуя о принесении ленной присяги о вассальной зависимости Англии, они, однако, вносят еще большую путаницу: «homo factus est imperii Romani, tota terra sua Anglia chains terns propriis imperatori datis et ab eo in beneficio receptis»[180]. Под «aliis terris»[181], разумеется, следует понимать французские владения Ричарда. Этого упоминания, конечно, недостаточно, чтобы на его основе сконструировать факт, но оно дает представление о наличии пробелов в остальных вполне добротных документах. Разве не могла Генриху прийти в голову мысль о том, что путем простого формального акта он мог бы стать сюзереном не только Англии, но еще вдобавок половины Франции? Не могла бы ленная присяга Ричарда в отношении французских владений стать последовательным и логическим продолжением пакта о дружбе и взаимопомощи и эффективнейшим вызовом Франции на бой? Отклонил бы ее Генрих, если бы Ричард ему ее предложил? Во всяком случае, в 1195 году он приказал ему начать войну против Филиппа из-за французских ленов. Вновь возникает ситуация, когда с исторической точки зрения праздный вопрос позволяет судить о манере поведения человека. Данную тему, как таковую, нельзя рассматривать вне контекста того времени. Ричард вполне мог бы проявить подобную инициативу. После того, как Филипп объявил о лишении его французских ленов, он мог бы ответным ходом предложить в Шпейере присягнуть на верность этих ленов императору, чтобы вновь приобрести на них правовой титул. В анжуйско-французских войнах отказ от hominium по отношению к одному сюзерену и передача его другому были самым обычным делом среди вассалов, и все сводилось лишь к вопросу о власти. Кто не опасался последствий, тот просто объявлял об изменении правового статуса. Достаточно только вспомнить о том, что Филипп предполагал выделить Иоанну в качестве лена Англию, на что он определенно не имел никакого права.