Ричард Лаймон. Рассказы.

Ричард снова сделал чтение ужасов интересным для меня. Его книги принесли мне новую жизнь в жанре ужасов и всегда будут во главе моего списка для лучшего чтения. Я не встречался с Ричардом лично, но мы общались через его доску объявлений на веб-сайте Masters Ofror. За последние восемь месяцев я очень сблизился с ним и его семьёй и очень расстроился из-за его кончины. Я буду дорожить тем недолгим временем, в течении которого я имел честь с ним познакомиться. Его жена и дочь по-прежнему и всегда будут среди моих ближайших онлайн-друзей.

Ричард Лаймон был не просто великим писателем ужасов. Он был великим человеком, который любил и уважал своих поклонников, всегда интересовался их комментариями и чувствами. Его будут помнить за это, а также за его невероятный талант. Благословит тебя Бог, Ричард. Мы скучаем по тебе.

Источник: rlk.stevegerlach.com (прим. ред.)

Интервью Лаймона для американского фан-сообщества «RichardLaymonKills!»

ОСТРОВ

Я всегда мечтал написать книгу о людях, оставшихся на тропическом острове. Есть много романов на эту тему, ставших «классикой», таких как Робинзон Крузо, Швейцарская Семья Робинсон, Повелитель мух. Здесь, в штатах, у нас есть легендарный комедийный сериал «Остров Гиллигана», в котором группа авантюристов «отправилась в трёхчасовой тур», встретила шторм и оказалась на необитаемом острове. И кажется, что было бесчисленное множество кинофильмов и телевизионных фильмов о мародёрствующих людях.

Мне нравится брать что-то, что было всегда под носом и находить новый способ отразить это под новым углом восприятия. “Кол” был необычным «углом» в истории о вампирах. «Игры в воскрешение» повернули представления о зомби в новом свете. “Дикарь” был очень необычной отсылкой к истории Джека Потрошителя.

“Остров” — это моя попытка по-новому взглянуть на вековые истории о побегах. Вместо того, чтобы оказаться на острове по причине катастрофы, где шторм уничтожает корабль, мои персонажи уже оказываются на берегу, устраивая пикник на острове, в то время как их яхта вскоре взрывается. В течение нескольких часов после этого один из членов группы был найден повешенным.

Я использовал довольно необычную технику в написании ОСТРОВА. Фактически всю историю рассказывается, как это происходит, молодой человек, оказавшийся в затруднении с другими людьми, ведет личный дневник. Мы видим всё приключение его глазами, от первого лица.

Что отличает это от обычного повествования от первого лица, так это то, что написание журнала становится частью истории, и автор журнала не знает о событиях, пока они не происходят.

Большинство романов от первого лица, кажется, были написаны персонажем в какой-то неопределённый момент в будущем, рассказывая о его рассказе, возможно, спустя годы после того, как произошли события истории. Обычно мы не знаем, что побудило его рассказать свою историю. Рассказ кажется не связанным с реальными событиями в истории. И, как правило, с самого начала очевидно, что рассказчик выжил, чтобы рассказать свою историю.

Мы знаем, почему Руперт ведет дневник. Мы знаем когда. Мы знаем, где это всегда. Но мы никогда не знаем, что может произойти дальше — или будет ли он вообще жив, чтобы закончить рассказ.

Поскольку он пишет журнал по ходу дела, всё может случиться.

Я провел время, изучая и экспериментируя с возможностями использования формата «ведения журнала». Эти изучения открыли много новых способов играть, новые способы удивить меня и моих читателей.

Техника, возможно, была навеяна моим собственным романом «Бесконечная ночь». В этой истории персонаж по имени Саймон использует магнитофонные записи, чтобы вести постоянный учёт своих ужасных действий. Я был в восторге, создавая ленты Саймона, чтобы узнать, сколько странных и изящных вещей возможно описать, когда история рассказывается так, как это происходит (или вскоре после этого) одним из персонажей.

В «Острове» я довёл эту технику до предела.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ФАНТАСТИКА

Вот биографическая справка в отношении связей “Острова” с другими романами, которые я написал.

Когда я собирался получить диплом по английскому языку в университете Willamette, мне нужно было сдать «устные экзамены», которые мне задали сотрудники английского факультета.

Общеизвестно, что я надеялся стать писателем: я представил материал в литературный журнал Willamette, и в один год выиграл конкурс коротких рассказов.

Во время моих устных выступлений один из профессоров спросил меня: «Планируете ли вы когда-нибудь писать «экспериментальную «беллетристику?»

«Нет», — сказал я.

Для меня «экспериментальный» переводится как «глубокий, тяжёлый, бессмысленный, вообще бессмысленный, непостижимый».

Такая выдумка, с которой я не хотел иметь ничего общего.

Однако в последние несколько лет мне часто хотелось вернуться в прошлое и пересмотреть свой ответ.