Ричард Львиное Сердце

Юного слугу послали купить чего-нибудь поесть, но из денег у него были только золотые безанты; а коль скоро тамошние добрые люди не видывали прежде ничего такого, то на юношу тотчас обратили пристальное внимание. Конечно, у него стали спрашивать, кто он таков и откуда взялся. Юноша назвался слугой очень богатого торговца, прибывшего в этот город трое суток назад. Потом, так скоро, как он только смог, юноша поспешил к королю и, рассказав о случившемся, стал умолять его бежать из этого городка. Но Ричард не просто притомился в дороге, он был свален горячкой: опять вернулась лихорадка, которая время от времени поражала его после того, как он побывал в Святой земле; потому обойтись без нескольких суток отдыха никак было нельзя. И через некоторое время юному его товарищу пришлось снова отправиться за едой. Было это на День святого апостола Фомы, то есть 21 декабря того же 1192 года. Тут он допустил неосторожность: на дворе стоял мороз, и потому юноша сунул за пояс перчатки короля, а на них красовался вышитый золотом леопард, то есть герб короля Англии. Его заметили, и местные блюстители порядка очень грубо обошлись с ним, пригрозив отрезать язык, если юноша не признается тотчас же, кто его господин. Волей или неволей он повел их к тому месту, где они укрывались, и вскоре вокруг дома собралась толпа, лучше сказать, настоящая свора, улюлюкающая, воющая, угрожающая.

Король, услыхав крики, вопли и вой, встал и приготовился защищаться, но поняв, что сопротивляться бесполезно, вынул клинок из ножен и заявил, что сдастся только лично герцогу. Тот не замедлил явиться. Ричард сделал несколько шагов ему навстречу и протянул герцогу свой меч. Леопольд, вне себя от радости, принял оружие врага с большим почтением и приставил к арестованному стражу из преисполненных рвения рыцарей, надзиравших за королем более чем усердно.

Летописец, подробно поведавший нам об этих событиях, не смог удержаться от выражения своей горечи:

«Род безмозглый! дикая страна!., жалкое и горестное несчастье, которое никак не могло бы произойти, не будь на то соизволения Бога Всемогущего, хотя намерения Его от нас скрыты, и не ведаем мы, желал ли Он покарать прегрешения самого короля, допущенные им в его времена сладострастные, либо же хотел поразить грехи его подданных, или попустил бедствие сие затем, чтобы стала ведома всему миру отвратительная злоба тех, которые преследовали короля в подобном деле, и чтобы навсегда, для потомства, были заклеймены каленым железом те, что ответственны за такое злодеяние, те, что притесняли такого короля, столь одаренного отвагой и равно подобной же мощью и возвращавшегося из столь тяжкого и исполненного трудов паломничества, а они понудили его испытать такой гнет и такие бедствия, наложив на его царство долг невыносимый по причине затребованного за него выкупа. И я спрашиваю, сколь же зловредным и чуждым установлениям веры христианской может быть род человеческий, чтобы такого князя и в таком деле подвергнуть обращению столь жестокому и столь тяжкому, чтобы он это терпел и выдерживал».

Если бы король попал в руки самого Саладина, завершает свои размышления летописец, то, несомненно, тот наложил бы меньшие тяготы и выказал бы со своей стороны великодушие, щедрость и честность, равно подобающие его царственному величию и совершенно неведомые этому дикарскому варварскому народу…

И коль уж беда никогда не приходит одна, летописец не упускает случая отметить все бури, ураганы, грозы, ливни с градом, случившиеся в ту пору и повлекшие за собой многие разорения. Весь последующий 1193 год оказался в самом деле ознаменован множеством бедствий: из-за бурь, наводнений, гроз страдали и без того посредственные урожаи, и это соответствовало бедственности того времени, когда король пребывал в узах. Другие хронисты даже пускаются в преувеличения по этому поводу: так, Вильгельм Нойбургский рассказывает о трех небесных явлениях — вероятно, речь идет о северном сиянии, — наблюдавшихся в январе 1192 года, затем в феврале 1193-го и, наконец, 2 ноября того же 1193 года. Первое небесное знамение, говорит этот летописец, было предзнаменованием: по всей Англии видели розоватые лучи, светившиеся в ночи на протяжении около двух часов; свет этот напоминал своим оттенком кровь. Второй раз знамение явилось в феврале 1193 года, после полуночи; монахи как раз воспевали хвалу Господу и заметили слабое свечение, красный отблеск, вроде отсвета близкого пламени, так что почти все подумали, что где-то рядом занимается пожар, и перестали распевать свои песнопения. Итак, это случилось спустя несколько дней после того, как стало известно о пленении короля. Наконец, последний раз знамение явилось в ноябре 1193 года, перед рассветом, как раз тогда, когда забрезжила надежда на скорое освобождение короля.