Ричард Львиное Сердце

Ричард, однако, не отказался от мысли о походе на Иерусалим. К концу октября он восстановил боевые порядки, поручив заботы по обороне Яффы двум своим приближенным: Жану, епископу Эврё, и Гийому, графу Шалонскому. Вернув, не без труда, солдат, застрявших в Акре (Ги Лузиньян, посланный за ними, поначалу не справился со своей задачей), Ричард первым делом побеспокоил передовые отряды войск Саладина у Язура. Он решил укрепить путь из Яффы в Иерусалим, по которому обыкновенно двигались паломники, и с помощью тамплиеров занялся перестройкой двух крепостей. Одна называлась Казаль-де-Плейн, а другая — Казаль-Муайен или Маэн; она находилась в том месте, которое теперь называется Бейт-Дежан. 6 ноября произошла случайная стычка, едва не перешедшая в самую настоящую битву: два храмовника собрались за провиантом и фуражом, но к северо-востоку от Язура наткнулись на бедуинов. Им бы не поздоровилось, но тут появились еще пятнадцать рыцарей, и среди них Андре де Шовиньи. Стали подходить подкрепления с обеих сторон. К христианам присоединились Юг де Сент-Поль, Роберт Лестерский, Гийом де Кайо, Од де Тразинье. С мусульманской стороны на подмогу поспешило довольно многочисленное войско (по словам Амбруаза, оно насчитывало четыре тысячи человек). Столкновение примерно равных сил было неизбежным, если бы не вмешался Ричард, решивший вместе с несколькими иными рыцарями ознакомиться с положением на месте. Он стремительно налетел на врага и сумел отбить Роберта Лестера и Юга де Сент-Поля. Враги отступили, освободив христианам дорогу на Иерусалим.

После этого Ричард прибыл в Рамлу — историческое место для средневековых пилигримов. Именно здесь весной 1065 года, в Великую пятницу, паломники епископа Бамбергского Понтера подверглись нападению и были поголовно вырезаны. Резня продолжалась двое суток, до самой Пасхи. Это случилось незадолго до Первого крестового похода. Массовое избиение безоружных людей — а Понтер увлек за собой добрых десять тысяч паломников — бесспорно повлияло на призыв Урбана II тридцать лет спустя на соборе в Клермоне позаботиться о безопасности паломников в Святой земле. Да и сегодня имя Рамла на табличках и дорожных указателях, выставленных вдоль шоссе, порождает у любого человека, знакомого со средневековой историей, немало живых чувств…

Как раз между Рамлой и городом Лидда находилось то место, куда поначалу двинулся Ричард. Саладин, верный своей тактике выжженной земли, поспешил истребить все. Сам он избрал для себя путь, почти параллельный маршруту Ричарда, и находился у крепости, которая носила тогда имя Торон Рыцарей, а теперь называется Латрун (там и поныне возвышается монастырь траппистов). Войско разместилось лагерем в руинах Рамлы и устроилось более или менее сносно, когда начались осенние дожди — ливни, мучившие воинов почти шесть недель подряд. Волей-неволей пришлось задержаться, так что этап этот занял время с 15 ноября до 8 декабря 1191 года, причем войско находилось «в великом стеснении и неудобстве», уточняет Амбруаз. Да и внезапные нападения противника были не редкостью. Однажды, например, граф Роберт Лестерский с горсткой бойцов едва отбился от врага, обладавшего значительным численным превосходством, и вряд ли спасся бы, не появись Андре де Шовиньи со своим отрядом. В это самое время в Иерусалиме Малик эль-Адиль спешил с починкой городских укреплений; он увеличил стены, окаймлявшие гору Сион, и позаботился о припасах, без которых нельзя было выдержать осаду.

Непогода по-прежнему мешала армии двинуться в путь. Ричарду пришлось заняться обустройством войска на месте. Он занял Латрун и близлежащее местечко Бейт-Нуба, которое у крестоносцев называлось Бетенобль — «Благородный зверь», и устроил здесь лагерь, где предполагалось отпраздновать Рождество. Отсюда было рукой подать до водораздела между равниной и подножием холмов Иудеи, и каждая возвышенность, любой пригорок грозили стать западней, потому что за ними могли прятаться враги, способные устроить засаду и превратить скромную высоту в кровавую баню.

«Погоды стояли холодные и пасмурные, — писал Амбруаз. — Из-за великих дождей и великих бурь мы потеряли многих из наших животных. Дождь и град побивали нас и переворачивали наши шатры. Мы потеряли там до Рождества много лошадей. Пропали еще и сухари, которые испортились, потому что их заливала вода. Соленая свинина из-за бурь обветрилась и стала загнивать. Кольчуги покрылись ржавчиной, так что снимать и надевать их удавалось с немалым трудом».

Но Иерусалим был совсем близко, и всех переполнял восторг от мысли, что скоро они увидят Святой Град.