Рифейские горы (СИ)

Вся жизнь окружающая его раздражала. Всё в ней было не так, как хотелось бы. Варвар-мараг продолжает упорствовать, глупо надеясь предотвратить то, что всё равно произойдёт рано или поздно. Кэйдар жил предстоящим походом в Рифейские горы. Уже начал отбирать воинов, отправил письмо Велианасу с предложением принять командование на себя. Договаривался насчёт закупки провизии и корма для лошадей. Он планировал выйти в море сразу же, как только ветер, дующий в нужном направлении, наберёт силу и устойчивость. Время поджимало, оставалось немногим больше месяца. Как только ветер установится, начнётся весна, а в мае свадьба...

О предстоящей женитьбе Кэйдар мало думал. Да, и с невестой своей он почти не встречался. Эта аскальская девчонка оказалась ещё та штучка. Жила в своё удоволь-ствие, позволяя себе такое, чего не могла допустить не только принцесса, но и жен-щина.

Надев паттий мужского кроя, тёплый шерстяной плащ с капюшоном, верхом на гнедом жеребце Хадисса почти каждое утро уезжала из Каракаса. Всего один слуга сопровождал её, и ещё две громадных лохматых собаки.

Страсть к охоте на мелкую дичь, невиданное, нехарактерное для женщины поведе-ние особенно поражали Кэйдара. И слугу-ловчего, и собак Хадисса привезла с собой. Привезла она и свой лук, небольшой, специально для женской руки, но достаточно мощный. Объезжая каждый раз заснеженные поля и пригородные земли, принцесса всегда возвращалась с добычей. Кэйдар однажды столкнулся с ней у конюшни.

Сытый жеребец, красиво выгибая шею, приплясывал на месте, звенели удила и бубенчики на сбруе, с суетливым возбуждением крутились псы, дышали шумно, вывалив языки. Раб держал в высоко поднятой руке двух зайцев-беляков, связанных за задние лапки кожаным ремешком.

Кэйдар заметил всё это краем глаза, сам же смотрел на невесту. Стянутый ветром капюшон, выбившиеся из причёски волосы, прилипшие ко лбу, к щекам, сияющие восторгом глаза, белые до голубизны зубки в радостной улыбке. Кэйдар видел её всю с ног до головы. Не мог не видеть её рук, властно натягивающих повод, этой уверен-ной посадки. Не мог не видеть, что слишком короткий для женщины паттий с ещё более короткой нательной рубашкой задрался, открывая округлые колени, голени и лодыжки, высоко перетянутые ремнями сандалий.

Подумал тогда с раздражением: так и ехала через весь город по улицам! Невеста будущего Правителя заголяется, как вайдарка!

Правильней было бы, наверно, предложить свою компанию на следующий выезд и тем самым сделать первую попытку подружиться, хоть как-то сблизиться, но Кэйдар был не из тех мужчин, кто может закрыть глаза на такое публичное оскорбление. Его невеста вела себя ужасно! Он так и сказал ей, потребовал прекратить. Но Хадисса отрезала:

- Вы мне ещё не муж! Не смейте указывать!..

Она всем видом своим, своим поведением, поступками подчёркивала независи-мость. Смотрела с насмешкой, потому что помнила его унижение в тот вечер. И Кэйдара это злило ещё больше. И самое худшее, что злость эта не имела выхода, она только копилась, всё больше перерождаясь в глухую ярость. Какая тут свадьба мо-жет быть при таких-то отношениях?!

Она по отношению к Кэйдару позволяла себе непозволимое. Он и за меньшее нака-зывал, но то были рабыни, простые невольницы, а эта... Её на хлеб и воду не поса-дишь, публичным домом не припугнёшь. Своевольная, как и виэлийка Ирида.

Ах, Ирида! Кэйдар вспоминал её всё больше, всё чаще. Скучал по ней. Замечал за собой, что мысли о других женщинах вытесняются мыслями о ней. Блуждая по горо-ду, пытался угадать, чем она может быть занята в это время, где она находится, где и у кого прячется от него.

Восточную часть Каракаса, ту, где они столкнулись на улице, прочесал вдоль и поперёк на несколько раз. Каждый дом и его хозяев знал в лицо. И бесполезно! Судьба упорно не сводила их вместе, хотя Кэйдар интуитивно чувствовал: виэлийка где-то рядом, совсем близко от него. Вглядывался в лица встречных женщин и не находил ту, одну единственную, которая, как заноза в сердце, засела намертво - не вырвать, не забыть!

Он потому и приказ Отца принял довольно спокойно, когда всех его наложниц перевели на работы по дому. Жених по традиции от помолвки до свадьбы должен воздерживаться от близости с женщинами, должен беречь силы для брачной ночи. Полгода - срок немалый! Дозволялось посещать лишь храмовых жриц, прислужниц Нэйт, опытных, специально обученных тонкостям телесных удовольствий.

Кэйдар и раньше-то к ним не ходил. Не потому, что ему претила мысль о плате за то, что он мог получить даром. Ему, просто, не нравились легкодоступные женщины, а жрицы Нэйт безотказны.

Он и в этот день вернулся только в самому обеду. Устал, проголодался, переоде-ваться не стал, лишь плащ, мокрый насквозь и тяжёлый, сбросил. Когда вышел к столу, Лидас уже был там. Один на весь зал.

- Что, опять один?- спросил Кэйдар вместо приветствия.

- Теперь уже не один, как видишь!- Лидас плечами повёл с улыбкой.- Я знал, что ты придёшь, на тебя тоже накрыли...