Рифейские горы (СИ)

Понял, что без сознания пролежал довольно долго, когда увидел на востоке, на фоне тёмных городских стен, таких далёких и таких родных, золотистую полоску облаков, розовеющих снизу. Солнце всходит! Вот это да! Обещал же Отцу, быть у Него с утра пораньше, ещё до завтрака. Он будет ждать тебя со всеми документами на отчёт.

Дёрнулся, рывком перекатываясь на колени, и осел с невольным стоном. Больно!

Перелом или вывих?!

Ещё этого не хватало. Объясняй теперь, что на коне не удержался.

Причмокнул губами, подзывая жеребца, позвал:

- Ну, Белолобый, давай сюда. Иди, мой хороший...

Улавливая в голосе хозяина ласку, жеребец жалобно заржал, шагнул к протянутой руке, хромая на правую переднюю ногу. Главное, что наступает. Значит, добраться можно. Шагом, тихонечко, но не самому ковылять.

Поймал повод, гриву, подтянулся на руках, вставая на одну ногу.

- Ничего, сейчас поедем.- успокаивал скорее себя, чем обращался к коню. Навалил-ся грудью жеребцу на спину, оттолкнулся от земли здоровой ногой. Всё тело заныло, все ушибы, и в глазах помутнело. Теперь бы ещё удержаться как-то, ещё на один раз, вот так же садиться верхом, сил уже не хватит.

Конь, при каждом шаге, хромая, вздёргивал голову, звякая бронзой удил, шёл в сторону Каракаса сам, Кэйдар даже за поводья не держался.

* * *

- Вывих, возможно даже и разрыв связок,- ответил Лил на немой вопрос Кэйдара.- Боюсь, хромота останется на всю жизнь. Если будете выполнять все мой рекоменда-ции, она, может быть, станет почти незаметной. Сейчас, главное, не ходить, не на-ступать на повреждённую ногу, до тех пор, пока я не разрешу. Потом с палочкой. И только после всего этого...

- Я - с палочкой?!- Кэйдар со смехом откинулся на жесткий валик подушки, болез-ненно поморщился: каждое движение отдавалось в висках тянущей болью, от кото-рой аж в глазах темнело.

- Что поделаешь? Здоровье важнее. Поймите, господин, Если дать ей полную на-грузку, останется не только хромота, но и боли. К вечеру знать не будете, куда де-ваться,- с неизменным спокойствием и в голосе, и в каждом движении Лил продол-жал перевязывать лодыжку, попутно ведя объяснение. Стягивал тугой повязкой накрепко, и тут спросил, подняв глаза на Кэйдара:- А с головой как? Болит?

- Это ерунда всё!- Кэйдар небрежно отмахнулся.

- Не думаю. Если есть сотрясение мозга, то вам и вправду необходим покой и от-дых.

- Я и раньше-то не уставал особо,- усмехнулся Кэйдар.- Сами понимаете. У меня нет никаких обязанностей. Чем хочешь, тем и занимайся. Так, только, помочь Отцу кое в чём...

Лил улыбнулся с пониманием, кивнул, соглашаясь. Завязав тугой, крепкий узел, поинтересовался:

- Ну, что нашли ту девушку-виэлийку?

В вопросе не было праздного любопытства, может, поэтому Кэйдар не огрызнулся в ответ, хоть эта тема уже порядком и раздражала его.

- Нет,- поправился,- ещё нет. Её видели в восточной части города. Несколько сви-детелей назвали очень точные приметы. Но это было давно... А сейчас никто ниче-го... Даже обещанная награда за поимку увеличена мною лично в три раза. И не помогает,- усмехнулся с горечью, встретившись с Лилом глазами.- А может, она утопилась? Я скорее в это поверю, чем в то, что ей просто кто-то помогает.

- Да-а!- протянул Лил задумчиво.- Такая скорее в воду, чем назад вернуться...

- Какая?- Кэйдар чуть глаза сузил, взглянул с подозрением.

- Гордая,- ответ Лила оказался неожиданно простым.- Слишком гордая, даже так скажу: характерная... Чтоб смириться со своим положением в этом доме. Простая наложница...

- Не простая!- перебил Лила Кэйдар, поднимаясь на вытянутых руках.- Она - моя женщина! Она - мать будущего наследника!

- И при всём при этом всего лишь рабыня,- мягко улыбнулся Лил, глядя на Кэйдара чуть исподлобья.- Каково это, быть рабыней, родившись царевной?

- Ага, царевной в крошечном степном племени,- Кэйдар громко хмыкнул, чуть откидывая голову назад.- Знаете, как я думаю, Лил? Родившийся быть рабом станет им рано или поздно!

- А знаете, как я думаю, господин Кэйдар? Раб - это тот же свободнорождённый, только ему не повезло однажды. Он так же чувствует боль, обиду, так же не выносит унижения, может любить и ненавидеть...

Вы же, наверняка, знаете: всё, что она делала, - все её попытки самоубийства - всего лишь месть, месть лично вам, господин. Лишить вас самого дорогого: ребёнка. Она и нужна-то вам лишь только как его мать, не более того. Какая женщина согла-сится на такую роль? Да и вообще, кто стерпит, когда его просто используют?

- Я сломал её гордость! Она сдалась после того ранения кинжалом. Вы сами знаете, вы же ходили к ней. Лечили, беседовали о чём-то.

- Женщину не ломают, её любят,- поправил Кэйдара Лил, тепло и ласково улыба-ясь.- Когда любишь, разве захочется делать любимому человеку больно?

- О чём вы, Лил? В своих чувствах к ней я не признавался. Ирида - красивая жен-щина, не спорю. Она нравится мне, но она всего лишь рабыня, не жена мне.

- Мать Ириды тоже была рабыней-наложницей, а стала царицей. Вы знали об этом? Сама Ирида никогда вам этого не говорила? Видите, царя виэлов это не остановило.