Рифейские горы

— Валаману! Пусть зачитает на площади в ближайшие три дня! Я составил новый указ о повышении налогов, — пояснил чуть небрежно, когда они с Лидасом остались одни. У Лидаса в ответ только чуть брови дрогнули с немым вопросом: «Зачем?»- Народ, конечно, будет недоволен, но что поделаешь. Деньги в казну нужны, деньги. А тут… — Таласий закашлялся, повернулся к Лидасу спиной. Проклятый кашель, он прицепился ещё два года назад, после поездки в горы к иданам, когда Таласий при переправе через горную речку, окунулся в ледяную воду с головой. Переболел быстро, на ногах жар перенёс, а кашель остался. Да, во́ды у Надаи коварные. Как говорят сами иданы, надайская вода вытягивает из человека жизненную силу. Правитель это на себе почувствовал.

Вместе с кашлем пришла слабость, неприятная потливость по ночам, горячий румянец болезненный, и худоба. А потом на платке стала появляться кровь. Это особенно испугало Правителя. Нездоровый вид привёл к уединённости. Не дело — подчинённым видеть господина своего в минуты слабости. Таласий очень редко покидал покои, неделями не видел солнца, не принимал врачей. Был уверен, что если будет угодно Творцу, болезнь пройдёт сама, ведь такие случаи бывали с другими людьми, а Он — человек не простой.

Он допускал к Себе лишь Лидаса, Кэйдар же и сам не изъявлял желания видеть Правителя и отца слишком часто, а с Айной они никогда и не были особо близки.

Но одиноким себя Таласий чувствовал редко, не до этого было. О положении дел в стране доносили специальные люди. Правитель сочинял указы и распоряжения прямо в спальне, здесь же принимал гостей (особо доверенных), отсюда отдавал приказы. Да и Лидас оказался хорошим помощником. Из варваров, из чужаков, но умел сделать дело так, что сразу видно: лучшего и самому не достичь. Старательный, терпеливый, сдержанный. Как раз этих черт и не хватает родному сыну, а ведь ему, скорее всего, придётся передавать власть и жизни граждан.

Как всегда, при мысли о будущем, Таласий не сдержал тяжёлого вздоха. В груди, в лёгких, после приступа кашля, всё ещё болело.

— Да, вся добыча была пересчитана, взвешена и переведена в деньги. Скотину сбыли сразу, рабов — тоже. Это покрыло все расходы… Я доволен… — Таласий улыбнулся, глядя на Лидаса, а у Самого в глазах неустроенность какая-то, что-то Его гложет. — Я приказал, перед продажей опросить виэлов, проверить их способности к ремеслу. Ковкой металла из них никто не занимается. Выделка кож, пошив одежды, лепка посуды из глины — что угодно, но только не кузнечное дело! А ювелирные украшения? Кто это всё делает?

Валаман, мой ближайший советник, знаешь, что заметил? Оружие трофейное — двух типов. Одни клинки из прекраснейшей стали, такую даже мы не варим. А другие — лом! Их согнуть можно руками. И разная техника ковки, разные способы украшения… Это сделано не в одном племени, разными мастерами… — Таласий разложил на столе перед Лидасом несколько мечей. — Вот они! Все трофейные… Их взяли с собой, особо не разбираясь.

Лидас смотрел на оружие, чуть нахмурившись, с интересом. И правда, как раньше-то не замечал? Не обращал внимания? Вот один, видно сразу: работа первоклассная. Знакомые линии по стали, змеящийся узор, завораживающий взгляд, притягивающий своей необычностью. А сам меч небольшой, лезвие узкое, перекладина в виде сокола, раскинувшего в полёте крылья, а голова его с удлинённой шеей и есть рукоять. В глазу птицы хищно подмаргивал при свете свечи красный камешек-вставка.

— Это меч их царя. — Правитель взял оружие в руки. — Кэйдар привёз мне в подарок. — Взвесил его, проверяя, как сбалансированы рукоять и лезвие меча. Резко взмахнул им в воздухе, со свистом, со знакомым пением освобождённой из ножен стали. — Немного легковат, но для ближнего боя — лучшее оружие. Его мастер делал! А вот этот же! — Таласий взял в другую руку ещё один меч, покрутил перед собой оба меча, сравнивая их друг с другом. — Лучше любых слов! — Второй меч, с толстым широким лезвием, грубо заточенным, с зазубринами и заворотами, не шёл ни в какое сравнение. Тяжёлая ручка, обмотанная кожаным шнурком, уменьшающим скольжение ладони во время боя, но без излишеств: одно удобство. Кто-то любил и этот меч, заботился о нём, натачивал мягким камешком и натирал смоченной в масле шкуркой. Кому-то и он спасал жизнь до последнего боя, а теперь тут вот, бесполезная железка, лишённая в глазах окружающих всякой ценности.

— Что бы это значило? — Вопрос вырвался у Лидаса невольно, но Таласий не заметил этого грубого нарушения принятых правил почтительности, Он был занят другой проблемой, более важной.

— Вот это — делали сами виэлы, а вот этот — это руками мастера сработано. Их таких десятка полтора всего взяли. Но цена каждому… — Таласий прищёлкнул языком, довольно улыбнувшись. — Хорошая вещь! Их делает какой-то другой народ, незнакомый нам. Но с ним торговали виэлы. Я так думаю! Только так это объяснить можно…

— Что за народ? — Лидас опешил.