Рифмуется с радостью

В древности пенсионное обеспечение имело характер благодеяния, награды за беспорочную службу: давались прожиточные, или кормовые, поместья, служилые люди преклонных лет получали во владение вотчины, соответственно заслугам и благоволению государя. Кто не мог работать, не нажил хозяйства и не рассчитывал на состоятельных родственников, если предпочитал сохранять независимое положение, получал право «кормиться именем Христовым», т.е. нищенствовать. Петр I задался целью искоренить попрошайничество: при нем старые и больные в обязательном порядке водворялись в дома призрения или в богадельни при храмах, нищих ловили и отбирали деньги, милостыню разрешалось подавать только в богоугодные заведения, жертвователей-ослушников штрафовали.

При крепостном праве, знаем из книг, в барских домах содержались толпы приживалов, старые слуги вместе с детьми пригревались у хозяев до самой смерти на правах скорее домочадцев, чем рабов. «Около стен по разным углам постоянно сиживали всякие старухи, приживавшие у княжны, полусвятые и полубродяги, несколько поврежденные и очень набожные, больные и чрезвычайно нечистые, в передней сидели седые лакеи, читая вполслуха молитвенники» – вспоминает Герцен. По завещанию хозяина целые семьи, как известно, могли получить «вольную» и денежные средства, иногда значительные. Крестьяне доживали на руках детей и внуков; судя по фольклору, далеко не всегда старость приносила им уважение и благополучие: можно вспомнить описанного Буниным «ошалевшего от долголетия» Иванушку, которого сживают со свету в собственной семье, считающей лишними расходы на бесполезного деда.

Большинство работников в рассуждении грядущей старости старались, пока сильны и молоды, накопить побольше, не всегда честным путем, хотя некоторые экономисты уверены, что отсутствие пенсий было мощным стимулом к активному труду и, стало быть, развитию производства.

Петр I в Морском уставе (1720) узаконил обеспечение ветеранов: не способных к труду пожизненно определяли в госпитали, или выдавали годовое жалованье. Позднее права Морского устава распространились на мастеровых Сестрорецкого завода и служащих академии навигационных наук. Затем появилось аналогичное положение для сухопутных войск, а к концу XVIII века пенсионные законы охватывали чины таможенные, горные, лесные, медицинские, карантинные, учебные. Размер пенсии определялся получаемым жалованьем и утверждался высочайшей властью.

А.Ф. Кони рассказывает случай, произшедший в начале XIX века, когда официальные пенсии были еще редки. В Кронштадте умер моряк-вдовец, оставив на попечение своего друга, тоже моряка, двух сирот. Тот пришел на прием к министру, маркизу де Траверсе, просить помощи детям, но получил отказ; пришел опять, результат тот же, а когда явился в третий раз, министр вышел из себя: «Ты что, смеяться надо мной приходишь?!». Моряк повторил просьбу, тогда вспыльчивый Траверсе дал ему пощечину со словами: «вот тебе ответ!». Моряк схватился было за кортик, но затем поднес руку к зардевшейся щеке и сказал: «Хорошо, ваше сиятельство, это мне, ну а сиротам-то что же?». Министр заплакал, и сироты получили пособие.

В конце 1827 года император Николай I утвердил Пенсионный устав, по которому всем чинам, разделенным на девять разрядов, назначались пенсионные оклады в зависимости от выслуги: прослужившие от двадцати до тридцати лет получали треть жалованья, от тридцати до тридцати пяти – половину, а стаж в тридцать пять лет и больше давал право на полный оклад. Этот устав просуществовал сорок лет, хотя непрерывно подвергался доработкам, изменениям и дополнениям.

В 50-е годы широко обсуждалось назначение пенсий профессорам и чиновникам учебного ведомства; шли бурные дебаты о пенсионах артистам. Высказывалось мнение, в частности, Д.Н. Блудовым (1785 – 1865), возглавлявшим тогда П отделение собственной его Величества канцелярии, что пенсионы не являются вознаграждением за службу государству, а милостью правительства, поэтому назначаться должны только действительно нуждающимся и не по какой-то норме, а по усмотрению властей, каждому лицу в зависимости от его общественной ценности. Практика подтверждала: пенсия являлась именно даром, милостью от лица государя, в зависимости от заслуг награждаемого, часто в соответствии с личным отношением к нему царя и в связи с каким-нибудь юбилеем. Так, в 1866 году к столетию Н.М. Карамзина сын его Владимир, сенатор, и историк М.П. Погодин получили ордена, а археограф П.М. Строев – 1000 рублей пенсиону. К слову, самому Карамзину (1766 – 1826) в свое время император Николай I назначил щедрую пенсию: пятьдесят тысяч рублей в год; Николай Михайлович не успел воспользоваться ею: простудившись во время событий 14 декабря 1825 года, 22 мая он скончался; но пенсию, согласно указу государя, должна была получать жена, а затем сыновья до вступления в службу и дочери до замужества.