Рифтеры

«Естественно, я в этом нуждалась. Просила. А как еще я могла бы с этим справиться?»

– Слушай. – Кларк качает головой. – Я…

Но говорить неожиданно трудно. Она знает, что хочет сказать; не только Баллард умеет читать. Через призму жизни свершившихся желаний Дженет не может понять одного: с Лени не произошло ничего необычного. Бабуины и львы убивают свой молодняк. Самцы колюшек бьют самок. Даже насекомые насилуют друг друга. На самом деле это не надругательство, это всего лишь… биология.

Но сказать подобное вслух она по каким‑то причинам не может. Пытается, потом еще раз, и в конце концов наружу вырывается почти детский вызов:

– Да что ты вообще знаешь?

– Много, Лени. Я знаю, что ты подсела на боль, а потому будешь выходить со станции и продолжать испытывать рифт на прочность, провоцировать его на убийство. И рано или поздно он тебя убьет, разве ты этого не видишь? Поэтому тебе здесь не место. Поэтому тебя нужно отправить обратно.

Кларк встает:

– Я не вернусь. – И направляется к люку.

Баллард протягивает к ней руку.

– Постой, тебя нельзя уходить, ты должна меня выслушать. Это еще не все.

Лени кидает на нее абсолютно равнодушный взгляд.

– Спасибо за заботу. Но мне можно уходить. Я могу покинуть станцию, когда мне вздумается.

– Если ты сейчас выйдешь, то потеряешь все, они наблюдают за нами! Ты что, до сих пор этого не поняла? – Баллард повышает голос. – Послушай, они все про тебя знают! Они ищут таких, как ты! Проверяют нас, не знают точно, какого типа личности справятся с работой здесь лучше, поэтому смотрят, кто сломается первым! Как ты не понимаешь, вся эта программа – эксперимент! Все, кого сюда послали, – я, ты, Кен Лабин, Лана Чунг… Мы все – часть хладнокровного эксперимента…

– А ты его проваливаешь, – спокойно резюмирует Кларк. – Понимаю.

– Они используют нас, Лени… Не выходи туда!!!

Пальцы Дженет впиваются в Кларк, словно присоски осьминога. Та их резко отталкивает. Открывает люк, распахивает его. Слышит, как напарница встает за спиной.

– Ты больная! – кричит Баллард.

Что‑то врезается прямо в голову Кларк. Она падает ничком на пол коридора, трубы больно впиваются в ладони.

Лени перекатывается на бок и поднимает руки, защищаясь, но Баллард перешагивает через нее и направляется в кают‑компанию.

«Я не боюсь, – замечает Кларк, поднимаясь на ноги. – Она меня ударила, а я не боюсь. Ну разве не странно…»

Откуда‑то поблизости доносится звон разбитого стекла.

Баллард орет в кают‑компании:

– Эксперимент закончен! А ну выходите, гребаные садисты!

Кларк идет по коридору, заходит в каюту. Осколки зеркала заостренными сталактитами висят в раме. Стеклянные брызги усеивают пол.

На стене, прямо за разбитым зеркалом, объектив «рыбьим глазом» следит за каждым уголком комнаты.

Баллард смотрит прямо в него, не отрываясь.

– Вы слышите меня? Я больше не играю в ваши идиотские игры! Хватит с меня спектаклей!

Кварцитовая линза отвечает бесстрастным взглядом.

«Так ты была права, – размышляет Кларк, вспоминая о простыне в каюте Дженет. – Ты все поняла, нашла аппаратуру в своей собственной каморке, и, моя дорогая подруга, ты ничего мне не сказала. Как долго ты уже знаешь?»

Та оглядывается, видит Лени и скалится в объектив:

– Ее‑то вы одурачили, это нормально, она же долбаная психопатка! Она же не в себе! Ваши маленькие тесты ни хера меня не впечатлили! Вообще!

Кларк делает шаг вперед.

– Не называй меня психопаткой, – голос ее абсолютно спокоен.

– Да ты такая и есть! – кричит Дженет. – Ты больна! Безумна! Вот почему ты здесь, внизу! Им нужно, чтобы ты была больна, они зависят от твоего психоза, а ты уже настолько с катушек съехала, что сама этого не замечаешь! Прячешь все под этой… своей маской, сидишь там, как медуза, мазохистка, размазня, и принимаешь все, что тебе скармливают… просишь этого…

«А ведь так и было, – понимает Кларк, сжимая кулаки. – И это самое странное».

Баллард начинает отступать, Лени медленно приближается, шаг за шагом.

«Только здесь, внизу, я поняла, что могу дать отпор. Что могу победить. Этому научил меня рифт, а теперь и Баллард…»

– Спасибо, – шепчет Кларк и со всего размаху бьет напарницу в лицо.

Ту отбрасывает назад, она наталкивается на стол. Лени спокойно идет вперед, в сосульке зеркала виднеется ее отражение; линзы на глазах словно сияют.

– О господи, – хнычет Баллард. – Лени, извини меня.

Кларк становится над ней.

– Не стоит.

Она видит себя словно какую‑то развернутую схему, где каждая деталь аккуратно поименована.

«Вот тут определенное количество злости. А здесь – ненависти. Столько всего, что хочется выплеснуть на другого».

И смотрит на Баллард, съежившуюся на полу.

– Думаю, я начну с тебя.

Но ее терапия заканчивается, и Лени не успевает даже разогреться. Кают‑компанию наполняет неожиданный шум, пронзительный, размеренный, смутно знакомый. Кларк требуется несколько секунд, чтобы вспомнить, что же издает этот звук, а потом она опускает ногу.

В рубке раздается звонок телефона.

Сегодня Дженет Баллард отправляется домой.