Рифы Космоса

Фен покачал головой. Он снял с плеча руку пакистанца и пошел в сторону: от давно не мывшегося Дуллы ужасно пахло. Незачем было ему говорить об этом, тэт знал это сам. Фен принял подачку Жирных, так как иначе бы они все умерли от голода. Он принял помощь гризи для освобождения Дуллы и возвращения больных на Землю. А теперь там судачат о том, что Фен Хуа-цзе слабо подготовил доверенную ему экспедицию. Сейчас его наверняка критикуют со всех сторон. Когда он вернется на Землю, если вернется, самое большее, на что он может рассчитывать,— это снова оказаться нищим биохимиком на Желтой реке. А если его не снимут до тех пор, пока не прибудут два больших корабля...

О, тогда... Он снова вспомнил послания с Земли. Второй корабль доставит не десять, не пятнадцать, а целых тридцать пять человек. Агроном... Он продолжит то, что начал Фен, станет возделывать земные злаки. Нет никаких сомнений, что во втором или третьем поколении растения будут давать урожаи. Два высококвалифицированных переводчика, причем один с расщепленным мозгом. Доктор... Нет, поправил себя Фен, хирург с Мировой репутацией, специалист по сложнейшим травмам. Судя по фотографии, ростом метра два и черен, как волос ребенка. Три человека — специалисты по выживанию. Один из них ранее служил в Красной Гвардии, а пройдя курс обучения скаутов, практиковался в пустыне Гоби, затем в Гималаях.

А второй корабль доставит фотоэлектропреобразователи, способные вырабатывать энергию напряжением 230 вольт в большом количестве. Пластик, топоры и мачете, несколько винтовок, легкие велосипеды, компьютере шеститерминальной системой, радиооборудование, лазер. И продовольствие, достаточное для того, чтобы безбедно прожить несколько месяцев...

Это казалось сном.

Но Фен знал, что среди этих тридцати пяти человек обязательно найдется кто-нибудь, кто спокойно подойдет к нему и скажет:

— Фен Хуа-цзе? Меня направил сюда Наследник Мао, чтобы выслушать твои объяснения, почему потерпел неудачу проект, на который мы возлагали столько надежд.

И после этого начнется для Фена самое трудное. Оправданий его никто не примет. Посланника будет интересовать, почему трое умерли, двое отправлены домой, а остальные сделали так мало. Такие мысли теснились в голове Фена. Но он сказал только:

— Иди спать, Дулла. Ты мне уже надоел.

Дулла не пошел спать. Гнев придал ему силы. Он разбудил итальянца.

— О, ты уже ожил? — Спадетти потянулся и погладил подбородок, отливающий синевой.— А мы думали, тебе хана. Я даже держал пари на дневную долю еды.

— Я только что говорил с Феном, этим кретином.

— Дулла, он ни в чем не виноват? Просто мы первые.

И мы делали ошибки, без которых не обойтись Они послужат уроком другим.

— Я не желаю быть учителем Жирных и гризи! Я вообще не хочу, чтобы они были здесь. Это должна быть наша планета, и мы сделаем ее такой, какой она нам нужна.

— Да,— согласился Спадетти.— Я тоже; так считал. Но что' мы можем? Каждое наше действие казалось правильным. Даже твое решение завязать дружбу с аборигенами...

— Эти животные? Никто из них не может; стать другом.

— О, ты неправ, Дулла. Наши соперники достигли кое-каких результатов. Шаристы переносят их аппаратуру по всей планете. А гризи подучают червей, чтобы они сделали туннель под нашим лагерем и подслушивали наши разговоры. Может, они и сейчас слушают.

— Чепуха. Ты прямо идиот.

— Возможно. Однако это не чепуха,— улыбнулся итальянец, нисколько не обидевшись.— Конечно, я пошутил, но доля правды тут естъ. А чего достигли мы? Чего достиг ты, Дулла, посетив колонию своих друзей, кроме того, что потерял двоих? Мы потерпели неудачу, вот и все.— Он зевнул и почесался.— А теперь, Дулла, сделай милость, дай мне возможность проспаться. Вокруг все так жестоко, что лучше жить во сне.

— Пей свое вино и спи,— холодно сказал Дулла.

— О, Дулла, неплохая идея. Вот только если бы тут было настоящее вино, а не эта мерзость...

— Свинья,— сказал Дулла, но тихо, чтобы Спадетти мог сделать вид, что не слышал. И повернулся, чтобы дойти до своей постели и сесть, не слушая больше жалобы того, кто пил вино, сделанное им самим из сока местных фруктов. Может, этот сок убьет его? А почему нет? Один запах этого зелья отбивал аппетит у Дуллы, хотя он знал, что поесть необходимо. Со времени высадки на Клонг он потерял десять килограммов, и худеть дальше недопустимо.

Выпив воды, Дулла заметил возле постели небольшой сверток. Развернул его. Это оказались микрофильмы — письма с Земли.

— О, ты нашел свои любовные письма! — воскликнул итальянец.— Жаль, что я не смогу их прочитать — не знаю языка. Но девушка очень симпатичная.

Не обращая внимания на Спадетти, Дулла прошел в радиорубку, где было единственное работающее устройство для чтения. Итальянец прав: почти все об одном и том же. Ей не хватает Дуллы. Она думает о нем. Она с грустью вспоминает дни, проведенные с ним в Софии.

Но на фотографиях Анна была в Париже, в Лондоне, в Каире, в Нью-Йорке... Неплохо же она проводит время!