Теоретически смысл существования языковых категорий – в том, чтобы работник квалифицированно выполнял свою работу. На самом деле это было придумано как способ борьбы с нежеланием тех русских, которым в работе латышский реально не нужен, его учить. Понятно, что если потребность в знании языка есть, работодатель сам станет брать лишь тех, кто латышский знает, – а соискатель должности сам его выучит. Что и происходит на практике. Но строителей национального государства всегда раздражали те русские, которых правило саморегуляции рынка не касается – те, у которых и работодатель, и коллеги, и клиенты тоже русские. Бороться с ними решили, как водится, фискально-бюрократическими методами – которые не приносили желаемого результата никогда и нигде.
В данном случае результатом стала коррупция («аплиецибы» активно продавались и покупались), нервные стрессы, штрафы – но те, кто в знании латышского потребности по какой-либо причине не испытывает, так его толком и не знают. Правда, работой обеспечено некоторое количество латышских чиновников – а самовоспроизводство бюрократии за четверть века стало едва ли не главной функцией национального государства: в этом смысле цель достигнута.
Часть третья
Рижские маршруты
Глава 15. Ливонский орден и Ганзейский союз. Рига немецкая
Новая старая площадь
Сердцем любого средневекового западноевропейского города была ратушная площадь. Теперь в этих городах Rathausplatz или Place de la Mairie – главные туристские «локации». Вот и Ригу традиционно начинают осматривать отсюда – с Ратушной
Так вот, все это – ненастоящее. Еще двадцать лет назад не было тут ни Ратуши, ни Дома Черноголовых, ни Роланда, ни «елочной» плиты. А сорок пять лет назад в рижской панораме не было шпиля церкви Святого Петра.
Все без исключения здания на Ратушной площади, как и сама площадь, – новодел времен второй независимости. Здания «второй линии» – те, что с двух сторон «приобнимают» церковь Петра, с красными черепичными крышами и псевдостаринными элементами декора – так называемые «генеральские дома», построенные после войны.
С другой стороны площади отгораживают ее от реки черный «ящик» Музея оккупации, когда-то музея Латышских красных стрелков (1970 год), и здание Рижского технического университета, бывшего Политехнического института (1958 год). Словом, в этом хаотичном наборе тщательных и приблизительных копий старины, фантазий на старинные темы, советского модернизма нет ничего хотя бы довоенного. Причина – общая для всех европейских городов, на территории которых велись во время Второй мировой боевые действия.
В июне 1941-го наступающие части вермахта подвергли массированному артобстрелу именно этот район Старой Риги – плотно застроенное пространство от реки до церкви Петра (и даже еще дальше – до улицы Скарню) было превращено в пустырь с руинами. От Дома Черноголовых остались лишь обугленные стены, шпиль церкви Петра рухнул, крыша провалилась, внутреннее убранство погибло. После взятия Риги немцами ведомство д-ра Геббельса разъяснило рижанам, что бесценные архитектурные памятники в варварском раже уничтожили большевики. Во времена новой латвийской независимости то же самое стали твердить здешние националистически настроенные историки.
Что действительно сделали советские власти Риги после войны – так это приняли решение о сносе руин Дома Черноголовых и Ратуши. Ансамбль Ратушной площади тогда решено было не восстанавливать – вместо нее со временем создали гораздо более просторную площадь Латышских красных стрелков (от реки до «генеральских домов»), центральным элементом которой стал музей этих самых стрелков. Шпиль церкви Петра завершили лишь в 1973-м, а ее внутренние помещения реставрировали еще в 1980-х.