Читаем Ригодон полностью

Как я уже сказал, мы находились в великолепной комнате с тремя окнами и двумя просторными кроватями… удивительная тишина… однако это еще не значит, что мы можем спать!.. ну уж нет!.. к черту усталость! я все время слышу как будто какой-то шорох, как будто кто-то скребется, что ли… да нет! вроде, ничего такого!.. надо бы выглянуть в окно… облака на небе слабо светятся… два или три прожектора… очень далеко… бороздят небо… два луча перекрещиваются… гаснут… и все… какое-то слабое подобие тревоги… никаких сирен… и самолетов, кажется, тоже нет… думаю, «комендантский час» здесь все-таки есть… их ведь оккупировали… но пока что все очень мирно… позже нам довелось увидеть тут немцев… пеших, на забитых до отказа грузовиках, на велосипедах, остатки армий, отступавших из Лапонии, Тромсе, Нарвика, Бергена… отступление армий везде происходит одинаково, что на Ипре в 19 году, что в Мэзон-Лаффит в 40 году… оглушенное, истощенное и более ни на что не годное пушечное мясо… одежда изодрана в клочья, винтовки волочатся по земле… там, насколько я помню, были венгры в театральных высоких красных колпаках… и еще баварские охотники с охотничьими рожками и сворами породистых собак… по-моему, их всех собирались переформировывать где-то в лагере неподалеку от Любека… многие из них потерялись в дороге, превратились в бродяг и дезертиров… некоторых я потом встречал в тюрьме, главным образом, тех, кого подбирали в «залах ожидания»… «залы ожидания» – это прекрасное изобретение для терпящих поражение армий… если бы во времена Наполеона в Польше были залы ожидания, то он бы снова нашел там своих людей, и тогда уж точно взял бы Москву… а вы, я вижу, мне по-прежнему верны, все еще меня не бросили… вот и рассвет… сначала я надеялся, что мы отдохнем в Цорнхофе… но вы же сами видели, как там все сложилось… в Ростоке было не лучше, а потом и в Ульме… тогда я еще думал, что мы имеем право немного отдохнуть… теперь-то, разумеется, я так не считаю и уже больше ничего не жду… не сомневаюсь, что и в Берлине, и в Ульме, и во Франкфурте, так же, как и здесь, нас разделают на мясо в первую очередь… одни этого не сделают… так другие… а возьмите мое убежище в Медоне, даже тут меня постоянно достают… пишут петиции, расклеивают листовки… а я ведь, обратите внимание, родился всего в двух шагах отсюда, на Рамп дю Пон, 13, в Курбвуа… «но теперь-то наконец все утряслось!»… наверняка, думаете вы…

– О, это далеко не так!..

– А чего же вы хотите?

– Чтобы китайцы пришли в Брест!

Ладно!.. я уже стар и вправе нести всякий бред… но я не имею права вас оставлять… мы же находились в Дании и восторгались… их невероятной изворотливостью и величайшими непревзойденными подвигами местного Сопротивления, которые уже успели отснять на пленку и озвучить… во время этой дьявольской «оккупации»… правда пока я тут ничего не заметил… никаких разъяренных тевтонских орд… но позже я много об этом слышал… об убийствах, кражах, насилии… мне даже посчастливилось ознакомиться сразу с двумя версиями: официальной и тюремной… сценической и закулисной… впрочем, и та, и другая были в высшей степени занимательными и лихо закрученными… а тевтонские орды?.. их король Кристиан X имел к ним самое непосредственное отношение, он ведь говорил исключительно по-немецки, и вообще был чистокровным немцем, самым что ни на есть настоящим: Glucksburg, Hesse, Holstein… не говоря уж о его dronnin!.. поэтому, проведя немало времени у него в Бастилии, я так часто и задавался вопросом: а не по приказу ли Гиммлера я туда попал?.. вы, наверное, скажете: какая чушь!.. думайте как хотите… однако в истории случаются и худшие вещи, гораздо худшие… уверяю вас, скоро мы все увидим кое-что покруче… китайцев в Бресте и белых в тележках, но уже не на сиденьях! их самих запрягут!.. пора уже обитателям этой Галлии и Европы, а заодно и жидкам, изменить цвет своей кожи, хватит уже выпендриваться!.. достали уже всех своей христианемической голубой кровью!

Опять я увлекся и забыл про вас… вовсе нет!.. вас я не брошу… уже почти рассвело… «тук! тук! войдите!..» лакей… принес завтрак… он уже в курсе, что мы собираемся выходить… о, во всяком случае, я ничего не заказывал!.. завтрак очень сытный, целый поднос в английском духе: овсянка, тосты, ветчина, чай… кофе!.. я же говорил, что нас решили побаловать… к счастью, мы всю ночь молчали… наверняка ведь они подслушивали… само собой… и плюс еще целых три связки талонов буквально на все… хлеб, масло, мясо… датские талоны… brod… smor… этот лакей говорит по-французски…

– А рыба тут есть в свободной продаже, копченый лосось… кофе тоже… и одежда… сами увидите, когда пойдете гулять… вам же знакомы эти места, не так ли?

Перейти на страницу:

Все книги серии Extra-текст

Влюбленный пленник
Влюбленный пленник

Жан Жене с детства понял, что значит быть изгоем: брошенный матерью в семь месяцев, он вырос в государственных учреждениях для сирот, был осужден за воровство и сутенерство. Уже в тюрьме, получив пожизненное заключение, он начал писать. Порнография и открытое прославление преступности в его работах сочетались с высоким, почти барочным литературным стилем, благодаря чему талант Жана Жене получил признание Жана-Поля Сартра, Жана Кокто и Симоны де Бовуар.Начиная с 1970 года он провел два года в Иордании, в лагерях палестинских беженцев. Его тянуло к этим неприкаянным людям, и это влечение оказалось для него столь же сложным, сколь и долговечным. «Влюбленный пленник», написанный десятью годами позже, когда многие из людей, которых знал Жене, были убиты, а сам он умирал, представляет собой яркое и сильное описание того исторического периода и людей.Самая откровенно политическая книга Жене стала и его самой личной – это последний шаг его нераскаянного кощунственного паломничества, полного прозрений, обмана и противоречий, его бесконечного поиска ответов на извечные вопросы о роли власти и о полном соблазнов и ошибок пути к самому себе. Последний шедевр Жене – это лирическое и философское путешествие по залитым кровью переулкам современного мира, где царят угнетение, террор и похоть.

Жан Жене

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Ригодон
Ригодон

Луи-Фердинанд Селин (1894–1961) – классик литературы XX века, писатель с трагической судьбой, имеющий репутацию человеконенавистника, анархиста, циника и крайнего индивидуалиста. Автор скандально знаменитых романов «Путешествие на край ночи» (1932), «Смерть в кредит» (1936) и других, а также не менее скандальных расистских и антисемитских памфлетов. Обвиненный в сотрудничестве с немецкими оккупационными властями в годы Второй Мировой войны, Селин вынужден был бежать в Германию, а потом – в Данию, где проводит несколько послевоенных лет: сначала в тюрьме, а потом в ссылке…«Ригодон» (1969) – последняя часть послевоенной трилогии («Из замка в замок» (1957), «Север» (1969)) и одновременно последний роман писателя, увидевший свет только после его смерти. В этом романе в экспрессивной форме, в соответствии с названием, в ритме бурлескного народного танца ригодон, Селин описывает свои скитания по разрушенной объятой пламенем Германии накануне крушения Третьего Рейха. От Ростока до Ульма и Гамбурга, и дальше в Данию, в поездах, забитых солдатами, пленными и беженцами… «Ригодон» – одна из самых трагических книг мировой литературы, ставшая своеобразным духовным завещанием Селина.

Луи Фердинанд Селин

Проза
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе

«Казино "Вэйпорс": страх и ненависть в Хот-Спрингс» – история первой американской столицы порока, вплетенная в судьбы главных героев, оказавшихся в эпицентре событий золотых десятилетий, с 1930-х по 1960-е годы.Хот-Спрингс, с одной стороны, был краем целебных вод, архитектуры в стиле ар-деко и первого национального парка Америки, с другой же – местом скачек и почти дюжины нелегальных казино и борделей. Гангстеры, игроки и мошенники: они стекались сюда, чтобы нажить себе состояние и спрятаться от суровой руки закона.Дэвид Хилл раскрывает все карты города – от темного прошлого расовой сегрегации до организованной преступности; от головокружительного подъема воротил игорного бизнеса до их контроля над вбросом бюллетеней на выборах. Романная проза, наполненная звуками и образами американских развлечений – джазовыми оркестрами и игровыми автоматами, умелыми аукционистами и наряженными комиками – это захватывающий взгляд на ушедшую эпоху американского порока.

Дэвид Хилл

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги