Ах, мерзость! Бесстыдная ложь!.. Я – совершенство! Конечно! И более того! Я всех сделаю незаметными, невидимками!.. Всех прочих! Дряхлые импотенты! Гниющие лауреаты и манифестанты! Я составляю заговоры даже очень спокойно, эпоха принадлежит мне! Я литературный любимец! Кто мне не подражает, тот не существует!.. Просто-напросто! Ну-ка! Дай-ка погляжу, где мы находимся! Выпотрошенные бочки, завалы, переполненные мочой сортиры? Огромность отчаяния! А, надгробные кресты всех Легионов, предел фальсификации! Я бы посочувствовал, если бы мог, но не могу больше! Разве не послал я к черту всех скорбящих? Лубочные картинки, «день мастерских»… лживый 1900… я им настойчиво советовал выйти наружу, на свежий воздух, они меня не послушались, тем хуже! Пусть подыхают, гниют, разлагаются, валятся в сточные канавы, но они спрашивают, чем могут быть полезны в Жененвиле? Черт возьми! Стать сырьем для удобрения! В сточную канаву!.. Я не буду в это вмешиваться… они прибудут туда, сварганят, что требуется, сделают из говна конфетку… я вижу старика Мориака, этого ракового больного, в новом длинном плаще, очень
– Эй, там! Вы несете околесицу!
– Конечно!
– Вы ничего не видели на этих набережных? Будьте серьезны! Рельсы?… Материалы? Хотя бы одну, две лебедки?
– Ах, да! Один опрокинутый подъемный кран и две разбитые стрелы…
– Что же тогда?