Рик: Прогулка в небесах

  Наподобие гончей я приник к полу и, сделав пару нюхательных упражнений носом, потрусил по коридору. Не думаю, что мои обонятельные рецепторы столь сильны, чтоб учуять эгоистично-похотливую вонь проходившего когда-то здесь Чернявого (себя-то и так чую), но на пыль они среагировали с неизменным возмущением. Оглушительно чихнув и хорошенько при этом прочистив носоглотку, а также мозги, я обиженно разогнулся и посмотрел на Мишаню. Тот с неослабным вниманием следивший за моими действиями как раз завершал недвусмысленный жест у виска.

  - У тебя всё нормально? - спросил он участливо.

  - Нормальней некуда, - сообщил я радостно. - Я вспомнил эту местность - приходилось здесь бывать.

  Мы продолжили наш путь по коридору.

  - Ага, - скептически прогундосил Мишаня. Осматривая достопримечательности. - И где ж та берёзка, что послужила ориентиром?

  - Ты не понимаешь! - азартно воскликнул я, предчувствуя близкий финиш непонятно какой эстафеты. Два по двести пятьдесят? - Я просто знаю, что здесь был.

  - А я знаю, что у меня рожек нету, - пробурчал Мишаня, но явно успокоенный от моей уверенности. - Тем не менее, иногда сомневаюсь в собственной неотразимости. И лоб чешется.

  Я усмехнулся про себя и подумал, что "у кого что болит, тот о том и говорит". Так любой профессионал, пройдя многие круги на точильном камне, шлифуя своё мастерство, иногда подвержен приступом ужасной боязни - боязнь потерять квалификацию и перестать быть востребованным. И Мишаня, будучи женским искусителем в полной мере подвержен этому испугу.

  Хотя, если разобраться, может его случай и не совсем подходит сюда. Ведь я не знаю - он не посвящал - как строит свои отношения с дамами после тумбочки посреди кровати. Не мог же он требовать от них обета не смотреть в сторону мужчин? При всей своей мощной потенции удовлетворить всех своих красавиц он был не в силах. И, будучи собственником - в хорошем смысле этого слова - старающимся распространить свою крупную мужскую ладонь на хрупкие плечики всего женского населения, попадающего в радиус действия его гормональных радаров. Отчего бы и не пробиться у него "ветвистости", когда красотки, передающие эстафету, остаются не у дел?

  Но это я отвлёкся, поэтому вновь вернул свой гордо-унылый профиль по направлению "вперёд" в надежде... А, собственно, на что я надеялся? Откроются пивные реки и колбасные берега? Или объявится дверь, оббитая дерматином тёмно-коричневого цвета с глазком и номером 43? За которой меня будет ждать диванчик, телевизор, уют уединения и за которой меня перестанут касаться прелести пребывания в Замке... Размечтался.

  Нечто знакомое нарисовалось впереди и вслед за душераздирающим визгом это "что-то", вернее кто-то, стремительно приблизившись, мягко протаранило, а затем совершенно растеклось по моему вздрагивающему телу.

  - Рик!!!

  Жаль, что у меня уши не залиты воском! Как у предприимчивого Одиссея накануне дебатов с сиренами. О, моя пробитая насквозь голова. С таким голосом дюбеля можно загонять и металл нарезать при отсутствии болгарки (с этой стороны полезное качество в семейной жизни для жены), а не дрелить ободуненную голову вместо холодного душа. Сердце же не железное! Но достаточно восприимчивое, чтобы забиться часто-часто, расправить крылья, способные объять сильно и нежно.

  - Фиалка! Как я рад тебя видеть! - а на лице расплывалась дурацкая улыбка, изрядно подправленная быстрыми поцелуйчиками, способными отбросить прочь пелену тоски, неудовлетворённости и сомнений. Во всяком случае, хотя бы на время.

Глава 4.

Вечеринка со всеми вытекающими.

  Вот она, моя берлога с метражом футбольного поля и бытом, организованным по моему разумению - по типу коммуналки: у каждого свой закуток, хоть и небольшой и общие туалет - душевая (правда, это было изначально, сейчас каждый может заказать удобства в номера).

  Ошалевшие от внимания, притрушенные от усталости и вынырнувшие из дремотно - мигреневого путешествия, мы ввалились на базу.

  - Вот это мои бойцы! - гордо воскликнул и повторил жест вождя в кепке, указывающего светлое будущее и лучезарно сверкнул зубами.

  Мишаня, аккуратненько прикрыв рот, тихонько поехидствовал мне на ухо:

  - Невидимого фронта?

  Я поперхнулся, сквозь опавшие щёки выпуская так и не набранную в эфир речь.

  - Что ты! - строго посмотрел, как нумизмат на фальшивомонетчика. - Самого, что ни на есть видимого! А с тех пор, как мы засветились неординарным мышлением, - естественно, в этом месте Мишаня должен был хмыкнуть, - так даже посещение туалета и полуденный сон передают по первому каналу.

  - Да ты что! - задело Мишаню за живое. - Так что, расслабиться, почесать пузо и прочие интимные места нельзя без надзора?! - Возмущению не было предела. Я-то понимал, обо что он собирался чесать свои драгоценные места, но помочь никак не мог. Тем более, в Этом смысле. - А как же личная свобода каждого гражданина? Право на собственность, презумпция невиновности, не пойман - не вор?