Рик: Прогулка в небесах

  Вот она немая сцена: все замерли в позах, совершенно далёких от команды "смирно". И даже "вольно". И наступила, что называется, гробовая тишина. Гробовее не придумаешь, учитывая полное отсутствие насекомых. И я, совершенно не являясь поклонником комаров и тараканов, и то по ним соскучился.

  Мишаня хмуро стал озираться, нашёл меня глазами и вопросительно дёрнул подбородком. Я в том же духе пожал плечами. А внутри разливалась такая обжигающая пустота, что впору соперничать с морозильной камерой.

  - Рик и Мишаня, - раздался с потолка знакомый тембр Дрола, такой себе прохладный с ехидцей (мороженое с горчицей), - тут рядом со мной Бланд. Он так соскучился по вашему юмору, что не прочь пригласить к себе пообщаться, посмеяться. Мою скромную персону он согласен не выставлять за дверь, так что у меня будет чудесная возможность присутствовать при вашей беседе... И даже при желании могу подбросить парочку смешных идей.

  У меня волосы в ужасе зашевелились, будто ожили, мелко-мелко завибрировали поджилки - пришлось пошире расставить ноги, дабы как-то угомонить этот африканский танец припадочного шамана, и задёргался левый глаз - ну тут проще - я будто подмаргивал всем подряд. Итак, мне удалось сохранить хладнокровный и невозмутимый вид. Такая себе фигура Наполеона среднего роста, страдающего поносом. Ничего, дюли ведь не сильно разбираются в земных исторических личностях. Да и стул у них - позавидует любая президентская администрация.

  - Рикушка, - просквозили отеческие интонации, - будь хорошим мальчиком, сейчас подойдут квадратные дяди - ничего, что они квадратные - от заботы о ближнем плечи становятся широкими, бицепсы тугими, а улыбка - постоянной. Так что ты не пужайся, не дёргайся, не убегай - только в этом случае никто не пострадает. - Дрол так гладко уговаривал, что я аж заслушался. У меня, гад, научился. Сам, видно, еле смех сдерживает, юморист доморощенный, рассолом политый, укропом прикрытый. - И друга своего, Мишаню, предупреди, что артисты разговорного жанра шуток не понимают... Чего молчишь? - спросил участливо потолок. - Кивни хоть, что слышишь... - Я заторможено пошевелил башкой. - Уже лучше. А когда подойдут обещанные представители Красного Креста - я правильно употребил словосочетание? - ты совсем размякнешь. Так что держись, не энурезь - памперсы на подходе. - И заткнулся.

  Я покраснел от подобного издевательства и обречённо уставился в пол. Зашевелился Мишаня, встряхнулся, сбрасывая оцепенение и сдавленно процедил:

  - Что ж, вяжите, волки позорные. Станут вам наши косточки поперёк горла, кровушка хмелем ядовитым, а жилы - очаровашечкой - удавочкой...

  - Вот-вот, - прошелестело под потолком.

  Загупали тяжёлые шаги уверенных в себе дюлей, пискнул, бесцеремонно отодвинутый в сторону Юла, и на территорию серого отряда вдвинулись гвардейцы Дрола и Бланда. Если первые и отличались от вторых, то только краской, заправленной в ксерокс.

  Двое дюлей (один - в чёрной форме, другой - в синей) обступили Мишаню, находившегося ближе к выходу, чем я. Ещё двое направились ко мне. Остальные непрошенные гости зависли у входа. Стеснялись, наверное.

  И тут Мишаня сделал первую глупость:

  - Слышьте, мужики, дайте закурить, - обратился он угрюмо к конвоирам. Естественно, те не в зуб ногой, им что "курить", что "козла забивать", что "зайцем проезжать", что "белугой орать". Единственно, боясь подвоха, они постарались вцепиться с двух сторон в Мишаню. - Чего это вы? Людям на эшафоте любое желание исполняют, будь то "переспать с принцессой" или "дайте калаш с тремя магазинами - застрелиться", - объяснил Мишаня, пока удачно увёртываясь от загребущих лап империализма. - Ты меня лапаешь?! - взревел вдруг возмущённо. - Голубой, что ли?! Рик, ко мне пристают! - пожаловался мне, я бы даже сказал обиженно, но в это время приблизилась вторая пара мордоворотов, тоже явно не желающая ничего знать о традиционном сексе. - Да какой ты голубой?! - продолжал разоряться Мишаня. Судя по профессии, ты - пи... Девушки, закройте уши!.. Щекотно! - заорал что есть мочи, после чего послышались звуки явно не пощёчин и болезненные ойканья (не Мишаниного тембра).

  Вторую же глупость сотворил я: бросился в ноги ближайшему ко мне тёмно-синему. Как сейчас помню: на кирпичной (в смысле крепости и остроты) физии появляется удивлённое выражение, в принципе даже не предусмотренное родителями изначально, полёт ласточки мимо гнёздышка, в объятья такой же... гм, "ласточке". Полноценного обнимания не случилось - второй (чёрно-золотой) не удержал равновесие - в чём я ему помог, находясь на полу и совершенно случайно болтая ногами.

  Скульптурная композиция из двух мешков мускулов и прочего мяса рухнула недалеко и настолько ощутимо, что взрывная волна отбросила назад на несколько сантиметров.

  - Врагу не сдаётся наш гордый Варяг! - донеслось до меня разудалое и бесшабашное.