Рихард Зорге. Легенда разведки

«Она готова была поверить всему, что ей говорили — при условии, что это затрагивало ее чувства человеколюбия и вызывало сердечное волнение, — а затем ясным голосом повторить во всеуслышание на весь западный мир… Не говоря на китайском и ничего не зная ни о стране, ни о народе, она сразу же принялась “авторитетно” писать о китайской политике. Если китаец был с ней любезен, она делала вывод, что это шпик. Если же он бывал с ней груб, то это был, по ее мнению, фашист из гоминьдана. Однажды в Харбине она вошла в офис президента Торговой палаты и фактически обвинила его в торговле опиумом. А когда с китайской учтивостью он проигнорировал ее нападки и любезно осведомился о ее здоровье, она восприняла это как признание им своей вины и пример двуличия и лицемерия. Вращаясь почти исключительно среди коммунистов и их симпатизантов, она всякий раз возмущалась тем, что полиция относится к ней с подозрением. Когда однажды культурные китайцы из высшего общества пригласили ее на обед, она, напившись за их счет, принялась всячески оскорблять хозяев и потом продолжила бесчинства на улице, крича: “А ну-ка, выходите все сюда и давайте набьем дом рикшами-куди! Давайте докажем, что в Китае нет классов!”»

Возможно, эта характеристика все-таки несколько карикатурна. Но, если судить по воспоминаниям той же Урсулы Кучински — а они с Агнес были подругами, — то это была особа чрезвычайно экзальтированная, чтобы не сказать психопатичная…

Именно связи и знакомства Агнес послужили основой для создания сети. Довольно быстро Рихард понял, что можно открыть карты, просто рассказал Агнес, кто он и зачем сюда приехал, и попросил помощи. Журналистка в помощи не отказала. Во-первых, Рихард получил доступ ко всей информации, которой она владела, а во-вторых, она познакомила разведчика со своими китайскими друзьями, которых к тому времени набралось предостаточно, и Зорге начал подбирать себе из них агентов. Причем, как он утверждал позднее, проявив редкую дисциплинированность, воздержался от установления контактов с членами КПК, впрочем, в это не очень-то верится.

Первым и основным из китайских помощников Зорге был Ван, которого он по приезде взял на работу в качестве переводчика. Вскоре они подружились, и Зорге предложил китайцу работать на него. Тот согласился, привлек в группу и свою жену. По-видимому, Ван и есть тот самый человек, которого Рут Вернер в своей книге назвала «Янгом» — она все время всех переназывала, даже если в этом не было необходимости.

«Профессор Янг обладал неиссякаемым запасом острот и шуток. Янг был худ и мал ростом, походил скорее на хрупкого юношу, чем на профессора. У его жены было интеллигентное красивое лицо, ямочки на щеках и белоснежные зубы. Она активно принимала участие в политической работе и обладала организаторским талантом… Янг был видным ученым и считался китайцем “из хорошего общества”. Впоследствии жена Вана устроилась на работу в Министерство иностранных дел в Нанкине, явно по заданию Зорге».

Юлиус Мадер пишет еще об одном китайце — Цзяне. Вряд ли он и Ван — одно и то же лицо, так как Цзян ни в коей мере не мог считаться «китайцем из хорошего общества»: его отец был слугой в доме генерала. Деятельный, хитрый и находчивый, он был особенно полезен группе еще и знанием местных нравов.