Рихард Зорге. Легенда разведки

Аналогичная история произошла с графом фон Мольтке, летчиком-инструктором учебного подразделения китайской авиации. Граф был преисполнен прусского снобизма, в свои тридцать лет носил монокль и, представляясь, щелкал каблуками и торжественно произносил: «Ствол Б, линия первая, ветвь первая, граф!». Однако и у этого графа были китайские слуги, «недочеловеки», которых он совершенно не опасался. Но у китайцев имелись свои счеты и с господином графом, и с режимом. И вот один из таких китайских солдат-боев в течение одиннадцати месяцев фотографировал все бумаги графа фон Мольтке, которые тот, ничего не опасаясь — а чего бояться, когда вся прислуга неграмотна? — оставлял просто на столе. Все данные отправлялись в Москву, где их сортировали: то, что имело интерес для СССР, оставляли у себя, а данные, касающиеся дислокации войск, военных планов и пр., пересылали в советские районы Китая.

Естественно, нечего было и думать посылать такой объем информации по радио. Этим способом отправляли только особо важные и срочные донесения, а остальные зашифровывались, переснимались на микропленку и доставлялись в Харбин, а уж харбинская резидентура занималась переправкой материалов через границу.

Принимал Зорге участие и еще в одном весьма специфическом деле, по которому он соприкоснулся с прежним местом работы — Отделом международных связей Коминтерна. Несмотря на все запрещения, ОМС был постоянным партнером разведки, разведчики и коминтерновцы прекрасно знали друг друга. В качестве иллюстрации их реальных контактов — вопреки всем правилам конспирации — можно привести забавную телеграмму.

«17 мая 1928 г.

Совершенно секретно

Лично

ИККИ, тов. Пятницкому

Нашим представителем в Шанхае т. Алексеевым одолжено в свое время т. Альбрехту 4000 дол. Тов. Алексеев вследствие этого остался сейчас без денег и просит срочно телеграфировать по вашей линии т. Альбрехту о возврате ему долга. Кроме того, в Харбине из наших средств по вашему поручению были выданы вашей линии 2000 дол., каковые до сих пор нам не возвращены.

Прошу вас в срочном порядке дать соответствующие распоряжения в Шанхай, а также вернуть нам здесь на месте 2000 дол.

Начальник IV Управления Штаба РККА Берзин».

А ведь, согласно правилам конспирации, они не должны были не только друг у друга деньги одалживать, но даже знать друг друга. Но и знали, и одалживали, и встречались, и выходные иной раз проводили вместе; Урсула Кучински описывала премилые совместные пикники, в которых принимали участие разведчики их группы и люди из Коминтерна: Отто Браун, Артур Эверт, Элиза Саборовски. Правда, риска в этом особого не было, иностранцы в Шанхае находились на особом положении, почему бы им и не быть знакомыми друг с другом? Но в других условиях такие привычки могли дорого обойтись.

…И когда 15 июня 1931 года в Шанхае были арестованы некий Хилари Нуленс и его жена, наши разведчики не могли остаться от всего этого в стороне, особенно Рихард, который вполне мог встречаться с этим человеком, работая с ним в одном отделе…

Настоящее имя Хилари Нуленса было Яков Рудник, и по его биографии видно, как тесно переплетались между собой ведомства. Весной 1917 года он вступил в партию большевиков, с 1918 года стал работать в ВЧК, затем — в политотделе Высшей военной инспекции. Летом 1918 года руководил нелегальной доставкой оружия для киевского большевистского подполья. Затем учился в Академии Генерального штаба, снова был на нелегальной работе. В 1920 году начал работать в аппарате Коминтерна, в феврале 1921 года был направлен резидентом советской военной разведки во Францию, где его арестовали и осудили на два года тюрьмы. В 1925 году пришел на работу в ОМС Коминтерна, где и остался. Его жена, Татьяна Моисеенко-Великая, тоже с 1921 года работала на Коминтерн, потом на ИНО ОГПУ и снова на Коминтерн.