Рики Макарони и Пятое Колесо

— Погорячился ты опять, хотя, наверное, правильно сделал, — вынес вердикт Лео после того, как перестал утверждать, что такого не может быть. — Но я еще сейчас напишу отцу! А тебе советую сообщить Дамблдору, или лучше сразу мистеру Поттеру!

— Знаешь, а ведь у меня не хватит денег, чтобы компенсировать ущерб всем желающим, — выпалил Рики. Эта мысль подспудно грызла его с тех пор, как удалось выпроводить ленивую сову. — Интересно, какой счет могут выставить и что туда впишут?

— Ничего не впишут, Темный лорд как юридическое лицо… — начал Лео.

— Ладно, кого это волнует! — перебил Рики. — Вот сейчас как потянутся ко мне пострадавшие, начнут требовать возместить потерю родных и близких.

Лео, явно шокированный, покрутил пальцем у виска.

— Вряд ли наши сограждане столь циничны, — предположил он.

На это Рики лишь фыркнул. Ему кстати припомнилась пара широко освещаемых прессой судебных процессов как раз по поводу компенсации за всякий там ущерб, и как плевалась, слушая о них, миссис Дуглас. В памяти также всплыли услышанные в далеком слова папиного знакомого адвоката о том, что «у людей в голове функционирует калькулятор, который легко переводит несчастья в фунты». Не хотелось плохо думать о колунах, но он предполагал, что выражение это, скорее всего, в полном объеме относится и к галеонам.

С последней новостью он сходил к Дамблдору и пожалел, что не разорвал письмо от гоблинов сразу в порыве гнева. Прочитанное, директора оно почему-то жутко рассмешило. Прямо до слез. Обретя способность членораздельной речи, он стал настойчиво предлагать Рики попробовать апельсиновых шипучек. В итоге Рики надоело отнекиваться, он вскочил и, заявив, что его ждут, попрощался и заторопился к выходу. Пожалуй, за всю историю двух жизней и обучений у него еще не было столь нелепого визита к директору.

— Нет, в самом деле, Ричард, это ведь нельзя принять всерьез, — снисходительно бросил директор ему вслед.

«А я-то, дурак, принял! Спасибо, что просветили, сэр», — мысленно ответил ему Рики.

Но он не мог пожаловаться на отсутствие поддержки. Скорее всего, Дамблдор рассказал о гоблиновских запросах учителям, но с Дорой и прочими наверняка поделился Лео. Именно так Рики объяснил себе, когда через день на выходе из класса прорицаний его дождались Дора и зашедший за ней Дик.

— Мы собираемся пройтись по коридорам, приглядеть за порядком. Ты с нами? — спросила Дора.

Рики огляделся, давая себе время подумать, и не придумал причины для отказа. Мотивы приглашения друзей были ему куда как ясны и достойны благодарности. Они хотели, чтобы все видели, что он заодно со старостами; или считали, что надо держать его при себе, под присмотром, чтоб не отправил еще какое-нибудь письмо без согласования с умными людьми.

Спуск из башни длился довольно долго. Дора сказала, что в перемену открыли несколько пустующих классов на первом этаже, и там вполне можно встретить Пивза с хулиганскими побуждениями, так что лучше держаться за палочки.

Неожиданно упоминание о Пивзе воодушевило Рики. Столкновения с полтергейстом он давно не боялся. Однако, даже когда они свернули из вестибюля в боковой коридор, не заметили никаких признаков присутствия Пивза, зато там и в самом деле прогуливалось довольно много народу. Невольно переняв манеру друзей деловито озираться, Рики как бы тоже присматривал за учениками, и внезапно затормозил.

— Поглядите-ка, — тихо, но отчетливо произнес он и потянул Дика за рукав.

В открытом пустом классе сидели за первой партой Филипс и Джимми Поттер. Филипс, как обычно, покорно присутствовал и хандрил, а вот Джимми важно восседал с пергаментом, пером, и излучал такой энтузиазм, что становилось издалека ясно — у него опять вдохновение.

— Подойти к нему, что ли? — пробормотала Дора.

Дик философски пожал плечами, словно спрашивая: «А что еще остается?». Всей компанией они медленно двинулись через коридор, огибая многочисленных учеников, не желающих провести перемену на улице в такую непогоду. Увлеченный Джимми их как будто не замечал. И лишь когда они оказались в двух шагах, удостоил старост рассеянным кивком.

— Статью пишешь? — дружелюбно осведомился Дик.

— Не–а. новые стихи, — Джим гордо протянул пергамент, на котором значилось целых две строчки, которые Рики и Дора, не сговариваясь, прочли вслух:

«Голос детский, морда жабы

Помним Амбридж, злую бабу!».

Дора заулыбалась, хотя и пыталась напустить на себя строгий вид.

— Это ты про ту Амбридж, которая основала общественное объединение «За справедливость!»? — уточнил, как будто только очнулся, Тони.

— Да вранье у нее все! Сама она… и кто про нее пишет! Папа не любит эту Вриттер, — убежденно заявил Джим. — И тетя Гермиона тоже! Она знаешь, какое вранье выдумывала? Что мой папа — псих!

Столь возмутительные инсинуации в адрес героя побудили старост полностью согласиться с Джимом и оставить его в покое.

По мере приближения Рождества в учебной озабоченности выпускников наметился просвет. Все чаще в разговорах проскальзывала тема каникул, на которые, понятно, почти у всех имелись большие планы.