Рики Макарони и Старая Гвардия

Зато Эди теперь вызывали к МакГонагол едва ли не каждый день. Он рассказывал, что с ним несколько раз беседовали авроры, а также представители отдела магических перевозок. Родители хуффульпуффца прислаи директору длинное письмо с просбой отпустить его из школы на два дня. Кроме того, аналогичное письмо пришло профессору Стебль, и в нем супруги Боунс специально указали, что дни эти выпадают на конец недели и, следовательно, их сын не пропустит занятий и это не скажется фатальным образом на результатах СОВ.

Отъезд Эдгара по случаю свадьбы сестры, таким образом, превратился в источник тревожных переживаний.

— Скорее всего, меня отправят через каминную сеть. За ней хорошо следят, и потом, это проще, чем аппарировать с кем-то. Если выходить из школы, меня придется охранять, — рассуждал хуффульпуффец.

— В общем, дело простое, но хлопот полно, — мрачно кивнул Артур.

— Мама передала, что купила сестре подарок от моего имени. Я бы лучше сам выбрал, — продолжал Эди. – Но главное, чтобы там ничего не случилось.

— Старая гвардия не рискнет напасть при таком количестве народа и охране. Но есть риск, что именно в это время они объявятся где-то еще, — резонно высказался Артур, но Эди только махнул рукой.

— При чем здесь старая гвардия! – скривился он. – Ники непременно пригласит своих друзей, а они, когда выпьют, могут подраться. Лаура взбесится…

Рики почему-то казалось, что на свадьбе сыновья дядюшки Гарри подерутся с кем-нибудь из приглашенных детей или между собой, но он не стал говорить об этом.

Глава 14. Проклятие Амура.

С начала года уроки Хагрида сделались для Рики терпимее, чем до сих пор. Он не рискнул бы заявить, что все хорошо, чтобы не сглазить. Но лесничий пока не выделял его из числа других учеников. Кроме того, гиппогрифы и самому Рики казались великолепными существами.

Он, конечно, не считал бы так, если бы Хагрид настаивал на обязательном контакте с ними. Рики разумно опасался их огромных когтей и независимого нрава. Но лесничий, впервые с тех пор, как он стал посещать его уроки, остерегался подпускать учеников близко к гиппогрифам. Они смотрели, как Хагрид кормит их дохлыми крысами – в сравнении с уроками у МакГонагол, отвращение удалось подавить довольно скоро. Еще лесничий доверял ученикам собирать перья и чешуйки, но близко не подпускал к своим гигантским крылатым любимцам. Кроме того, случилось нечто удивительное – Хагрид, не замеченный до сих пор в возне с бумажками, задал сочинение!

Вряд ли преподаватель нарочно интриговал слизеринцев и равенкловцев. Но такая манера возымела действие – уже на втором уроке многим захотелось подойти поближе к существам. Но чем дальше, тем больше это желание усиливалось.

— Почему Вы не позволяете нам полетать? – взбунтовалась однажды Дора.

— Потому что вы еще не все про них прочитали, — аргументировал Хагрид. – Вам надо хорошенько усвоить…

— Но Вы же сами говорили, что не бывает тварей абсолютно опасных, — настаивала Дора.

— Зато дети абсолютно дурные бывают, — отрезал Хагрид. У Рики создалось впечатление, что он имел в виду кого-то конкретного. Сам он покосился на Френка, и заметил, что в этом споре недруг, как все, на стороне Доры.

— А Вы верите, что чтением можно добавить ума? – поинтересовалась Дора.

— Не всем, но можно, — заявил лесничий и зашагал к загону, считая на этом беседу завершенной.

Дора в негодовании топнула ногой. Затем демонстративно выставила вперед ладонь.

— Когда огненные крабы нас едва не зажарили, это ничего, — и загнула мизинец. – Бякоклешни, наверное, совсем милашки…

— Думаю, после раздражаров мог бы нас не запугивать, — проворчал, соглашаясь с ней, Генри.

— Ты же не собираешься, — обратился к Доре Виктор, — прокрадываться в загон и угонять гиппогрифа?

Рики невольно покосился на нее – Дора была на такое способна, а он уже прочитал, насколько опасно действовать подобным образом. Все успели убедиться, как гиппогрифы привязаны к Хагриду. Действия за его спиной не понравятся им…

— Нет, я хочу поставить ультиматум, — тряхнула головой Дора. – После сочинений он позволит покататься, а иначе зачем мне все это нужно?!

— Ставь, — одобрил Виктор.

— А почему ты сам с ним об этом не поговоришь? – поинтересовалась Тиффани.

Чайнсби в ответ состроил равнодушно–благонравную физиономию.

— Потому что мне не очень-то и хочется! – заявил он.

Рики не стал бы говорить то же о себе. Он никогда не боялся риска, возникающего на пути к чему-либо, чего он хотел. С тех пор же, как в школе появилась тетушка Луна, всякого рода нестандартные ситуации стали даже обыденными. Ему приходилось останавливать текущую лаву, замедлять спонтанно возникшее падение шкафа, а с животными он вообще всегда прекрасно ладил и знал, что если только гиппогриф вообще позволяет садиться себе на спину, именно его он непременно покатает.