Рики Макарони и Тремагический Турнир

— Залепи, пожалуйста, справа, — небрежно попросил сэр Драко, оглядывая комнату. – Итак, Нигеллус, ты не захотел изучать уход за магическими существами?

— Нет, его изучает Рики. Ему нет необходимости в маггловедении, — ответил Лео.

Малфой, прищурившись, посмотрел на Рики как‑то странно. А Рики даже не подумал выполнять его просьбу – отчасти из духа противоречия, отчасти желая знать, что из этого выйдет.

Потом ему пришлось включиться в поиски футляра, с которым, помниться, он же и дурачился. Минут через десять, когда Малфой соизволил разглядеть искомую вещь на полу возле себя, он запер за ними дверь и неторопливо удалился.

— Слизеринская взаимовыручка – великая сила, — изрек Лео.

Рики хотел бы сказать нечто совсем другое. Но Малфой в его голове надолго не задержался. Оказалось, что из всего своего барахла вредный Филч запомнил именно ту коробочку, которую поднял Рики. И сообщил директору о ее пропаже.

Это неприятное известие было случайно услышано Плаксой Миртл, которая ради него разбудила Рики на рассвете.

Первым уроком в тот день была гербология. То, что Рики и Лео обычно шли туда вместе с Артуром и Ральфом, уже давно не привлекало ничьего внимания.

— Отдай мне зеркала, я их верну. Это единственный выход, — сказал Артур.

— Но с каких пор ты так жаждешь наказания? Может, как‑нибудь иначе? – Лео, впрочем, не предложил ничего другого.

— Только меня там видели. И, я постараюсь, чтоб обошлось вовсе без наказания.

В свой план Артур не посвятил даже Ральфа, зато безапелляционно постановил, что в случае взысканий Рики придется делать его уроки. Это отбило всякую охоту выпытывать дальше.

Но вышло так, что в учительскую одновременно вызвали их обоих. Увлеченный многочисленными планами, Рики порой забывал, что завуч «Слизерина» читает на его лице, как в книге. И кое‑что из прочтенного его, понятно, насторожило.

Староста «Гриффиндора» Лиз Трейверс передала, что профессор будет ждать их в четыре часа. Встретившись в холле после обеда, гриффиндорец и слизеринец сразу отправились туда, хотя было еще рано.

Дверь оказалась полураскрытой, но они не посмели войти. Отчетливо слышался голос Малфоя – то слегка раздраженный, то обескураженный, но неизменно убеждающий. Слов говорящей с ним особы разобрать не получалось, но манера Гермионы Малфой была для Рики достаточно знакома. Она как будто находилась намного дальше, чем ее муж.

— Через камин тоже можно разговаривать, — пояснил Артур. Он, похоже, начал понимать неведение Рики в простых вещах.

-…Во–первых, потому что твой Невилл – подкаблучник, во–вторых, потому, что твоя Джинни – буйная гриффиндорка, и в третьих, я даже представить не мог, что тебя могут интересовать какие‑то валентинки. Ну получал, да… несколько штук… Я на них внимания не обратил… Что значит что написано? Сущий вздор, думаешь, я запоминал?! Послушай, это же несерьезно, в конце концов! Кем ты меня считаешь, я тут работаю, а не развлекаюсь. С каких пор ты мне не доверяешь?.. Конечно, я помню первый класс!.. Я считал тебя более благоразумной. Привезу, раз ты так желаешь, если, конечно, я их не выбросил… Ну, не преувеличивай. С каких пор ты слушаешь моего отца?.. Конечно, я постараюсь вырваться на выходные… Никого я не балую!.. Нет, это ты невозможно строга к детям. До скорого, дорогая.

Что‑то затрещало, а потом раздалось сдавленное хихиканье Рональда Уизли.

— Вот не везет! Надо как‑то вмешаться, пока они без Снейпа, — прошипел в ухо Артур.

— Это не смешно, Уизли, — но тон Малфоя получился не достаточно холодным. – Ты‑то понимаешь, что это вздор! И почему она прицепилась к этим валентинкам? Она тебе не говорила?

— Потому что Невилл показал свои открытки, полученные год назад, Джинни, а я мои – Луне и самой Гермионе. Джинни тоже показывала Гермионе. А ты ей ничего не сказал. И вдобавок, наша дорогая Парвати уверила ее, что причин для беспокойства нет, — перечислил дядя Рон.

— Брось паясничать, – проворчал Малфой. – Куда же я их дел?

— А Гермиона верно сказала, ты не выбросишь ничего, где тебя хвалят, — не унимался Уизли.

— Тебе‑то что? – огрызнулся Драко. — Хуже всего, она и мою мать заинтриговала. Помню, я их точно не сжег…

— Твой папаша рад случаю ее поддразнить, да? – спросил Уизли почти сочувственно.

— Он в восторге, как ребенок. Думает, она никуда не денется от нашей благородной фамилии. Отношения моих родителей с моей женой никогда не дадут скучать нашему кругу. А я мечтаю, — Малфой вздохнул, — скорее бы женился мой сын.

Голос Рональда Уизли выдавал, что от изумления он близок к обмороку.

— Малфой! Ему же четырех нет!!

— Ну и что? Отец строил планы о моей свадьбе в день моего рождения, – резонно возразил Драко.

— И его планы жестоко обломились, — хмыкнул Уизли.

— Не забывайся! Гермиона выдающаяся и умная ведьма, и к тому же твой друг, если я ничего не забыл. И единственный человек, кроме твоей матери, кто может тебя одернуть, — проворчал Малфой. – Но зачем ей валентинки?! В худшем случае там перечисление моих замечательных достоинств. Она как будто сама в школе не училась.