Рики Макарони и Тремагический Турнир

— На Лауру наложили заклятье подвластья. Она должна была поместить в чашу заявку с именем брата. Как в случае с его дядей Гарри Поттером, Эдгар предполагался представителем от четвертой фиктивной школы. Когда выяснилось, что чаша закодована таким образом, мы просчитали, у кого наилучшая возможность сделать выбор за Боунса. Логичной представлялась кандидатура старшей сестры, потому что у Упивающихся смертью определенно была возможность наложить заклятье на нее.

— Я не понимала, что со мной происходит, но не пошла к мадам Помфри, потому что думала, что она заподозрит меня в симулящии, — шепнула Лаура. Сидящий рядом Ники похлопал ее по руке.

— Я наблюдала за моей подопечной, — с достоинтсвом доложила МакГонагол.

— Благодаря опеке завуча «Гриффиндора» заявку мы прехватили и уничтожили раньше, чем она попала в чашу.

— Вы хорошо работаете, — похвалил Цянь–Цзы.

— Это высокая оценка, мастер, — Ниифадора Уизли склонила голову в легком поклоне.

— И все же, двух вещей мы бы никогда не поняли, — вновь заговорил Дамблдор. – во–первых, надо отдать должное замечательной логике мистера Нигеллуса. Сцену в баре мадам Розмерты видели несколько десятков магов, но только Вам, юноша, пришло в голову связать склонившихся над каплями дам с пропажами ингредиентов.

— Просто тот тип устроил сцену. Я недавно прочел, что люди не стремятся быть замешанными в скандал. Поэтому тот человек был заметен ровно настолько, чтобы его не желали замечать, — пояснил Лео.

— Выроятно, вы правы, — кивнул Дамблдор. – Еще следут воздать по заслугам мистеру Макарони, сумевшему без наших сведений разгадать, кому грозит опасность. Мы не могли предвидеь, когда нанесут решющий удар, кроме того, отвлекались на Турнир. В связи с вышесказанным, я начисляю Нигеллусу и Макарони, дайте подумать… по 200 очков.

Рики вдохнул, но позабыл о выдохе. Столько набрал их факультет за два семестра!

— Надо же, Гарри!… — воскликнул Рон Уизли.

Изумление на лицах товарищей понемногу уступало место недовольству – теперь‑то «Слизерин» точно получит кубок!

— С днем рождения, Рики! – шепнул Эдгар, единственный способный на подобное бескорыстие.

Напоминание достигло того эффекта, что Рики окончательно пререстал что‑либо соображать.

— И по сто всем ученикам «Хогвартса», сражавшимся на холме, — добавил директор.

Это подняло настроение даже гриффиндорцам.

— Хотел бы я взглянуть на рожу Виктора Чайнсби, когда до него дойдет, — сказал Ральф. – А то Тони постоянно психует, даже неинтересно.

— Ему я сам сообщу, если получится, — решил Артур.

— Теперь вы можете идти по своим делам. Кроме тех, кого ждет обратно мадам Помфри, — осчастливил Дамблдор.

Первыми на свободу вырвались Малфои. За ними – директора с чемпионами и МакГонагол. Снейп задержался. Видя, что ученики не расходятся, Рики поднялся с кресла – закрыть дверь. И услышал возмущенный шепот Уизли:

— Я там был, Малфой. Говорю тебе, чашу специально передвинули на солнце…

Рики вернулся в комнату, где Ники и Эди окружили понурую Лауру. Сам Рики не счел нужным посочувствовать этой вредной особе. Артур восторженно рассказывал что‑то маме.

— Джентльмены, даже орден от Министерства не дает вам право задерживаться, — разрушил идилию завуч «Слизерина».

— Орден тоже – подарок ко дню рождения Рики, — не сдержался Дик. Снейп искоса глянул на него.

— Я хотел спросить Вас, сэр, — Рики повернулся к завучу, — почему чашу передвинули на солнце?

— Чтобы она загорелась, конечно, — проворчал Снейп и вскинулся. – А Вы откуда знаете?!

Благоразумные старшеклассники очень постарались притвориться, что их здесь нет.

— Разве это важно, сэр?

— Я не стал бы разглашать школьникам информацию, недоступную начальникам отделов Министерства, — холодно произнес Снейп. – С какой стати вы думаете…

— Потому что у Рики день рождения, — беспечно заявил Ральф. Рики посчитал, что это уж слишком, но, к его удивлению, взрыва не последовало. Лицо профессора перекосилось в усмешке.

— Тоже мне редкое событие. Или вы предполагаете, что в будущем году уже ничего подобного не наступит? Если бы не больничное крыло, вы бы сейчас отправились в трофейную и чистили кубки до конца года.

Резко поднявшись, профессор прошелся по комнате.

— Чаша, — отрывисто бросил он, — предмет особой ценности и хранится упакованной. В общем, когда ее обнаружили, упаковка была повреждена, а местоположение изменено. На новое место регулярно падали прямые солнечные лучи. Никаких выводов, — предупреждающий жест в сторону открывших рты, — потому что авроры не имеют никаких улик. Возможно, это просто небрежность. И попрошу без фантазий. У Министерства хватает забот и без домыслов 14–летних волшебников.

Он рывком распахнул дверь.

— Надеюсь, мне не нужно опасаться, что по дороге к мадам Пофри вы свернете не туда. Конечно, трудно просадить столько баллов за оставшиеся дни, но это – для обычных учеников. Мисс Боунс, с Вами хотела переговорить профессор МакГонагол.