Рикошет сна

Меня впервые посещает мысль о том, насколько же нелегко воспитываться в семье, которая ведет активный светский образ жизни. Мои родители, наоборот, были полностью замкнуты на самих себе и мало с кем поддерживали отношения. Я вообще не помню, чтобы они посещали хоть какие-то мероприятия. А Арчи — судя по тому, как он держался во время игры в удди-лронг и по тому, как привольно и со знанием дела рассказывает мне о светских порядках сейчас — провел немало часов на событиях такого калибра. Должно быть, это заставляет преждевременно повзрослеть и научиться проявлять свою карнавалентную сущность как можно раньше и как можно ярче — проще говоря, приспосабливаться, актерствовать и врать без зазрения совести, изо всех сил.

Вечеринка была в разгаре, но меня все раздражало. Я не знала никого из присутствовавших и не могла понять, в честь кого или чего все это сборище.

— Его организовали сразу по нескольким поводам, — растолковывает Арчи. — Во-первых, у карнавалетов принято проводить балы регулярно. Если особого повода нет, мероприятие привязывают ко времени года или особенностям поведения природы — например, Весенний бал, Июльский бал или Бал осеннего равноденствия. Уже после объявления даты того бала Ягуареты, представители миноритарного ответвления клана Ягуаров, вспомнили, что отделение их ветви произошло много веков назад примерно в этот же день, и задали вечеру дополнительную тематику. А потом, примерно за неделю до бала, энергетикам удалось закрыть какую-то невероятно сложную сделку — ну, то есть, как мы теперь понимаем, не только энергетикам, но еще и оружейникам. Ее подробности я, честное слово, никогда не знал — но без сомнений помню, что процесс принятия решения по этой сделке тянулся больше полугода, и многие давно перестали верить в возможность ее благополучного исхода. Поэтому ее успех все восприняли как чудо, и в особняк нагрянуло много важных лиц.

— Почему ты настолько хорошо помнишь все детали? — спрашиваю я. — У тебя в целом настолько превосходная память на события, или конкретно та ночь была для тебя чем-то особенной?

— Особенной, — кивает Арчи и приглаживает назад волосы, — это был первый раз, когда меня пригласили поучаствовать на взрослом балу. Для карнавалетов это очень особенная дата, что-то вроде первого причастия среди истово религиозных людей. Я помню все до последней крупинки — вплоть до того, каким мылом мылся перед балом и какие серьги были надеты на той официантке, что угостила меня моим первым бальным пирожным со взбитыми сливками и карамелизированной грушей.

Меня постоянно пытались схватить за плечо — знак приветствия здесь, что ли, такой? — но я отдергивалась, морщилась и отскакивала. В первой комнате из колонок неслась музыка, и люди начинали танцевать — пока что немного вяло. Во второй снимали порно — и того, кто схватил меня за плечо там, я хлестнула по локтю особенно жестко. В третьей был накрыт стол, и я не удержалась, чтобы не слямзить парочку канапе, бокал шампанского и тирамису. В четвертой назревало нечто вроде художественной выставки.

— Упорядоченность не в почете среди карнавалетов. Мы любим, чтобы все было разнообразно и непредсказуемо. Я не помню ни одного мероприятия, которое проводилось бы по заранее утвержденному и единому для всех плану, — Арчи ведет меня по галерее воспоминаний с галантностью утонченного кавалера. — Для меня в ту ночь это был невероятный карнавал впечатлений и не всегда понятных происшествий.

Для меня тоже.

Я бродила и бродила кругами по всему этому безобразию, раздражаясь все больше с каждой минутой. Ладно бы меня послали в окоп, с пулеметом, с прицелом, с боеприпасами. Но расхаживать бесцельно по дурацкому дому с дурацкими гостями? Не зная точно, что мне делать, кого я ищу, что жду и куда иду?

— Тебе уже заранее назначили задание, и ты понимала, какова будет твоя функция на мероприятии? — сочувственно спрашивает Арчи. — Ты знала, что послана туда не веселиться?

— Да. И я вообще-то не люблю веселиться. Ты, по-моему, тоже.

Арчи по-отечески улыбается мне:

— Люблю, конечно же люблю. Только по настроению. И с теми людьми, которые мне приятны. И с животными тоже… — его взволнованный взгляд вновь падает на мерно дышащего Грабабайта. — Надеюсь, мы с ним еще спляшем кадриль!

Повернув налево, я обнаружила новый коридор, а в его конце — лифтовую шахту, забранную кованой решеткой. На лифт стояла внушительная очередь, причем было непонятно, какой это этаж, и кто едет вверх, а кто вниз. И зачем вообще едет.