Рикошетом в сердце

С того дня Юра приходил к ним в гости почти каждый день. Сначала Оксана не придавала этому большого значения. Да, Юра часто балансировал на грани дружеских отношений и чего-то большего, но лишнего себе не позволял и был сама любезность, ну не прогонять же парня. К тому же, бабушка всегда его радушно принимала. Заодно постоянно просила его что-нибудь прибить, покрасить, починить. Юра соглашался с радостью и всегда был готов помочь. Выполнял он бабушкины немудреные просьбы всегда до того тщательно и неторопливо, что Оксана подозревала, что качество исполнения зависит от ее присутствия где-то недалеко. Они все так же общались, вели ни к чему не обязывающие беседы, во время которых Оксана старалась не переходить на личное, установить дистанцию и в который раз дать понять незадачливому поклоннику, что с ней ему ловить нечего. Здешняя молодежь славилась своей любвеобильностью и простотой обращения. Если два раза улыбнулась, искренне поблагодарила за помощь, позволила руку в руке задержать на мгновение дольше положенного, все — можно считать, что ты обеспечена ухажером, а вся деревня гадает, закончится ли дело свадьбой или нет. А потом выясняй с ним отношения, доказывая, что не цену себе набиваешь, а действительно ничего к парню не чувствуешь. Оксане все эти разборки были не нужны, она наслаждалась тихой и для кого-то скучной сельской жизнью, эмоциональных встрясок ей сейчас хотелось меньше всего.

Кстати, она неоднократно говорила бабушке, что за свою «безвозмездную» помощь Юра потом спросит с нее, и советовала отказаться от нее, пока не поздно. Но бабушка в этом вопросе оказалась упрямой и непробиваемой. А, может, специально не хотела понимать того, что пыталась ей объяснить внучка. А после ухода парня она всегда отчитывала Оксану и обвиняла в черствости.

— Такой хороший парень, — причитала она, — и помощник какой. А вот из-за тебя я потеряю мужские руки в хозяйстве. Я старая женщина, мне тяжело одной.

— Бабушка, ты же не одна, у тебя ведь есть я.

— Да? Тогда иди-ка, помощница, дров наруби и воды в баню наноси.

Оксана замолкала. Вот чего-чего, а дрова не входили в перечень ее умений. Девушка панически боялась попасть топором себе по ноге. Вздыхая, она соглашалась просто не прогонять его и смотреть поласковее, ну хоть чуть-чуть.

А еще бабушка постоянно говорила ей о том, что нельзя молодой девушке постоянно быть одной и прогонять женихов, даже не дав им ни единого шанса. Старушка боялась, что внучка никогда не выйдет замуж. Потому что «в ее годы» девушки выходили замуж рано, а в Оксанины двадцать лет уже ждали первенцев.

Девушка отвечала, что при царе еще не такое безобразие встречалось, что уж там. Но с бабушкой, тем не менее, согласилась. Согласилась не отвергать его слишком демонстративно. Но предупредила, что, если он будет слишком настойчив, терпеть не станет.

А Юра тем временем сделал вывод, что девушка ему явно симпатизирует, и стал действовать смелее. У них в гостях он уже чувствовал себя как дома. Слава Богу, для него это понятие означало выполнение всей тяжелой работы по дому без напоминаний.

Пиф так и не сменил гнев на милость, угрожающе рычал, стоило только Юрию приблизиться к калитке, а уж если рядом с гостем была любимая хозяйка, пес заливался таким лаем, что в ушах начинало звенеть. А то, что Юра приносил для него с собой, Пиф старательно закапывал в снег, выражая степень своего пренебрежения к подаркам.

Бабушка Юрины ухаживания поощряла и всегда спешила оставить их наедине. Тогда Юра, видя столь явное благословение, воспринял его как руководство к действию, даже руки стал распускать. Сначала это были робкие попытки обнять ее за плечи, которые Оксана игнорировала, каждый раз выворачиваясь из-под тяжелой ладони под различными предлогами. Но скоро предлогов оставалось все меньше, а чужая ладонь сжимала ее плечо все крепче, мешая отстраниться или сбросить ее. Оксане не хотелось скандалить из-за такой ерунды. Ну в самом деле, подумаешь, приобнял! Не хотелось выглядеть недотрогой, пугающейся любых прикосновений. Она предполагала, что Юра вполне может перевести все в шутку, и она окажется в неловком положении, приняв вполне дружеский жест за что-то другое.

А Юра, тем временем осмелев, однажды обнял ее за талию. И тут же получил вполне ощутимый тычок под ребро острым локотком девушки.

— Юра, тебе, наверное, больше не стоит сюда приходить. — Девушка наконец решилась расставить все точки и прекратить эти нелепые и совершенно ненужные ей знаки внимания.

— Почему? — Он удивленно смотрел на нее.

— Потому что мне не нравится, когда распускают руки без моего согласия.

— Ладно, я больше не буду.

— Не будешь приходить? — Оксана надеялась, что он все поймет и отстанет от нее.

— Не буду руки распускать без твоего согласия. Можно тебя обнять? — Ну как можно быть таким непробиваемым? Складывалось впечатление, что парень понимает все так, как ему нужно, и слышит только то, что хочет слышать.

— Нет. — Оксана нахмурилась и попросила его уйти.