Рикша

– Чего напустился? – вскипел Лю Сые. – Да потому, что ты во всем виновата! Думаешь, я ничего не вижу?

– Что ты видишь? Я как собака бегала целый день, а ты зло на мне срываешь! Ну, что ты видишь?

Усталость Хуню как рукой сняло.

– Не думай, что я был занят только гостями, бесстыжие твои глаза! Я все вижу!

– Бесстыжие глаза? – Хуню от злости затрясла головой. – Что ты видишь? Ну что?

– А вот что! – Лю Сые кивнул на Сянцзы, который мел двор.

У Хуню дрогнуло сердце. Кто бы подумал? Старый, а все замечает!

– При чем здесь он?

– Не прикидывайся дурочкой! – Лю Сые поднялся. – Или он, или я! Выбирай! Я отец и не потерплю этого!

Хуню не предполагала, что все так быстро расстроится. Едва она начала осуществлять свой план, как старик обо всем догадался. Как же быть? Лицо ее, с остатками пудры, побагровело и при ярком свете ламп напоминало вареную печенку. Она чувствовала себя разбитой, растерянной и не знала, что делать. Но отступить просто так не могла.

Когда на душе скверно, надо дать выход гневу. Все, что угодно, только не бездействие. Она еще никому не уступала! И теперь пойдет напролом!

– Ты это о чем? Говори, я хочу знать! Затеял скандал, а я виновата?!

Гости все слышали, но не хотели прерывать игру и, перекрывая шум, стали еще азартнее бросать кости и еще громче выкрикивать: «Красная! Моя! Беру!»

Сянцзы все понял, но продолжал мести двор. «Пусть только тронут, я за себя постою».

– Не выводи меня из терпения! – орал старик, злобно глядя на дочь. – Уморить меня вздумала? Любовника взять на содержание? Не выйдет, я поживу еще на этом свете!

– Хватит болтать! Испугалась я тебя, как же! – хорохорилась Хуню, а сама дрожала от страха.

– Сказал же тебе, или я, или он! Не хочу, чтобы этому вонючему рикше мое добро досталось!

Сянцзы отбросил метлу, выпрямился и, глядя в упор на Лю Сые, спросил:

– Ты это о ком?

– Ха-ха-ха! – расхохотался Лю Сые. – Этот негодяй еще спрашивает! О тебе! О ком же еще? Сейчас же убирайся вон! Вздумал позорить мои седины? А я порядочным тебя считал! Прочь отсюда и больше не попадайся мне на глаза! Поищи других дураков!

На крик сбежались рикши. Гости, привыкшие, что Лю Сые часто ссорится с рикшами, не прерывали игры. Сянцзы знал, что ответить, но он не умел говорить. Вид у него был растерянный, глупый, горло сдавили спазмы.

– Выметайся отсюда! Вон! Хотел поживиться? Тебя еще на свете не было, когда я с такими, как ты, одной рукой расправлялся!

Старик понимал, что во всем виновата Хуню, что Сянцзы парень честный – просто хотел его припугнуть. И добился своего.

Старику ничего не докажешь, подумал Сянцзы и бросил:

– Ладно, уйду!

Рикши сначала злорадствовали, но потом приняли сторону Сянцзы. Он работал не щадя сил, а хозяин платит ему черной неблагодарностью! Совсем обнаглел, будто рикши не люди!

– Что случилось? За что он тебя?

Сянцзы только качал головой

– Погоди! – крикнула Хуню, когда Сянцзы направился к воротам.

План ее провалился. Теперь главное удержать Сянцзы, а то она останется ни с чем.

– Нас бог связал одной веревочкой, – уговаривала она парня. – Не уходи, я все улажу! – Она обернулась к старику: – Я жду от Сянцзы ребенка! Куда он, туда и я! Или выдай меня за него, или выгоняй нас обоих. Тебе решать, отец…

Хуню пустила в ход последний козырь, который приберегала на крайний случай. Лю Сые ждал чего угодно, только не этого. Но уступить, да еще при людях!…

– Бесстыжая! На старости лет приходится за тебя краснеть! – запричитал он, прикрывая лицо ладонями. – О горе! Ладно же, позорься и дальше! Делай что хочешь!…

Кости застыли в руках игроков: все почуяли неладное, но вмешиваться не хотели! Кто вскочил с места, кто продолжал сидеть, тупо глядя перед собой.

Теперь, когда все было сказано, Хуню даже обрадовалась.

– Это я бесстыжая? Не заставляй меня говорить о твоих делишках! Каким только мошенничеством ты не занимался! А я оступилась первый раз в жизни, и то по твоей вине: парня надо вовремя женить, девушку выдавать замуж. Семьдесят лет на свете живешь, а ума не нажил! Таких простых вещей не понимаешь! Сами судите, – обратилась она к гостям, – что он за человек! Давай, отец, доведем дело до конца и под этим праздничным навесом сыграем свадьбу!

– Твою свадьбу! – Сые побелел, в нем проснулся былой задор. – Да я скорее сожгу этот навес!

– Хорошо же! – Губы Хуню дрогнули, в голосе зазвучала угроза. – Тогда я уйду отсюда! Сколько дашь денег?

– Сколько захочу, столько и дам! – огрызнулся старик, стараясь скрыть досаду и огорчение. – Деньги мои!

– Твои? А кто помогал тебе все эти годы? Не будь меня, ты все добро раздал бы проституткам! Совесть надо иметь!

Она поискала глазами Сянцзы.

– Скажи ему хоть ты! Сянцзы молчал.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ