Рим и эллинизм. Войны, дипломатия, экономика, культура

Рим, как до 204 г. до н. э., так и после того, учитывал лишь свои интересы и не защищал Египет от врагов, если это шло вразрез в римскими целями. Когда в 200 г. до н. э. Антиох III отнял у Птолемея V Палестину[1415], римляне не предприняли ничего, чтобы изгнать его оттуда. Чтобы не обострять отношений с селевкидским царством, они вплоть до окончания II Македонской войны не требовали у Антиоха III вернуть Египту отвоёванные у него территории. В конечном счёте Антиох сам вернул Египту Келесирию, чтобы обеспечить себе египетский нейтралитет в близившейся войне с Римом.

Таким образом, подчинив себе страну, римляне в то же время не выполняли принятых на себя обязательств по её защите. Египетские интересы фигурировали во внешней политике Рима лишь тогда, когда это было выгодно ему и только ему. Именно благодаря такой «двойной дипломатии» римляне и сумели стать хозяевами всего Средиземноморья, используя не только меч, но и тонкую, гибкую, изощрённую – по сути коварную – дипломатию.

Ярко проявилось это и в последний год III Македонской войны. Египет, фактически разгромленный Антиохом IV, умолял Рим о помощи. Сенат молчаливо выжидал. Перспективы близкого окончания войны с Персеем выглядели весьма туманными. В таких условиях Рим никак не мог пойти на обострение отношений с селевкидским царством. Отправленные к Антиоху римские послы «застряли» в Эгеиде, собирая информацию и выжидая. Попытки римских авторов оправдать их медлительность непогодой и бурным морем настолько несерьёзны, что комментировать их мы не будем. Малоубедительна и версия О. Моркхольма, полагающего, что римские послы не могли прибыть в Египет раньше, т. к. боялись македонских кораблей в Эгеиде[1416]. Римский флот господствовал на море, а кораблей у Персея было так немного, что бояться было просто нечего.

Только получив вести о победе над Персеем, римское посольство отправилось к Антиоху, готовящемуся занять побеждённый им Египет. Глава посольства, Попилий Ленат, не ответив на приветствие царя и даже не пожав протянутую ему для приветствия руку, палкой очертил вокруг царя круг, сунул ему в руки письмо от сената и заявил, что Антиох не выйдет из этого круга, пока не даст ответа. Послание сената содержало в себе всего одну фразу: «Немедленно прекратить войну с Египтом».

Заметим – ни приветствия, ни официального обращения с использованием титула царя! Но теперь, после окончательного решения «македонского вопроса», сенат мог себе позволить столь наглое и неуважительное отношение к селевкидскому царю, что вообще стало характерной чертой римской дипломатии после 167 г. до н. э.

Антиох IV, в юности бывший заложником в Риме и хорошо знавший квиритов, не посмел ослушаться[1417]. Так уже после 167 г. до н. э. сложилась ситуация, когда одной фразы сената оказывалось достаточно, чтобы спасти целую страну. Разумеется, сенат при этом думал о своих интересах, а не о благе Египта. После 146 г. до н. э. Рим оставил Египет один на один с его проблемами[1418], по образному выражению А. Лямпелы, протеже остался без протектора[1419].

Римско-египетские отношения первой половины I в. до н. э. не получили богатой историографии. Сложно объяснить, почему, но многие специальные работы останавливаются на рубеже II–I вв. до н. э. До конца правления Птолемея Авлета эти отношения специально исследованы в кандидатской диссертации В.В. Юрьевой. Можно согласиться с её выводом, что после падения могущества Селевкидов Рим изменил свою политику по отношению к Птолемеям и со «дня Элевсин» взял курс на ослабление Египта[1420]. Однако нельзя согласиться с её утверждением, что на протяжении первой половины I в. до н. э. «Рим неоднократно пытался установить свою власть в Египте»[1421]. Попыток превратить страну в римскую провинцию в это время не было.

В начале I в. до н. э. в Египте произошла династическая война, в результате которой страна разделилась на три части: Киренаику, Кипр и собственно Египет. Сенат не только не пытался поддержать территориальную целостность опекаемого государства, но делал всё, для того чтобы закрепить раскол. В 96 г. до н. э. царь Киренаики Птолемей Апион оставил завещание в пользу Рима, которое сенат принял только в 75 г. до н. э. Между правящим в Египте Птолемеем X Александром I и царём Кипра Птолемеем Сотером II продолжалась борьба за власть. Сенат поддержал первого из них, но в 89 г. до н. э. Сотер победил брата и объединил оба царства. Поэтому последующие отношения были далеки от дружеских, а проблемы с Митридатом Евпатором не позволяли Риму активнее воздействовать на ситуацию в Египте. После смерти Сотера Сулла помог утвердиться на троне сыну Птолемея Александра I, настроенному проримски[1422].