"Рим, конечно Рим" или "Итальянское танго"

— Прошу прощения, Кристина. С синьором Курбе мы успели обсудить меню, а твой заказ я взял на себя. Надеюсь, угодил. — Пожалуйста, — обратился Санта к подошедшему официанту, — телячью отбивную с картофелем фри — даме.

Кристина довольно улыбнулась, вдыхая аромат поданного блюда: — Именно об этом я мечтала, глотая те ужасные устрицы… Ты просто волшебник, Санта…

Я слушаю вас, инспектор. Давайте покончим все разом и примемся веселиться. Вас не смутит, если я буду жевать?

— На здоровье. Это лишь украсит мой рассказ недостающими эффектами гедонистических радостей… Ваш побег, Кристина, во время транспортировки отчасти устроил я… Не отрывайтесь — картофель остынет… Я объявил о предстоящем суде, чтобы спровоцировать вашего покровителя на решающий шаг: он должен был, во избежание разоблачения, попытаться ликвидировать вас по дороге в суд. Мне пришлось позаботиться, естественно, о том, чтобы сохранить вашу жизнь…

— О, Боже! — Кристина отодвинула блюдо. — Это так страшно вспоминать Может, не будем больше упиваться ужасами? Не способствует аппетиту…

— Детка! — Санта успокаивающе погладил её руку. — Продолжай трапезу, ты же видишь, я спокойно ем. Ничего страшного: подосланный под видом «спасителя» малый должен был пристрелить тебя, но инспектор оказался проворней.

— Вашего похитителя убил я. Я тайно следовал за фургоном. Видел, как вы уехали, а затем проследил весь ваш путь до виллы Антонелли, держа дом под контролем на случай, если кто-либо решится ликвидировать вас. Нам иногда удается видеть сквозь стены, но это профессиональный секрет.

— Не стану выпытывать. Я не Мата Хари, не соучастница Лиджо и даже не сотрудник ФСБ, как вам теперь уже известно. Вы спасли жизнь неплохого и, в сущности, абсолютно социально безвредного человека, инспектор. Я рада за вас и за себя.

— Синьор Курбе, как истинный итальянец, спас прежде всего красавицу. Ведь красота сама по себе не только национальная, но и общечеловеческая ценность. За вашу ясную голову, синьор Курбе, за твое очарование, Кристина! — Санта поднял бокал и после того, как вино было выпито, обратился к инспектору:

— Эта девушка, подарив едва знакомому парню «голубого принца», покорила меня своей наивностью и фантастическим бескорыстием. А во время наших скитаний, не скрою, я погибал от действия иных чар. Вам не приходилось, Джованни, проводить зимние ночи на южном побережье? Уверяю, это лучше делать вдвоем! — Санта вполне очевидно пытался перевести беседу на легкомысленный лад, но Курбе не сдавался: он пришел сюда с определенной целью и напролом шел к ней, пренебрегая антипатией Кристины и шутливым настроем Санты.

— Когда среди виноградных холмов пылал сарай, а вы наблюдали за огнем из-за укрытия, надеясь, что преследователи сочтут вас погибшими и не пустятся вдогонку, вы очень рисковали, друзья. Ни один тупица не станет поджигать клетку, не удостоверившись, что птички упорхнули. А с вами работали крепкие ребята… Нам с Вермело пришлось попыхтеть, чтобы помешать парням добить вас и доложить шефу об исполнении задания. — Курбе, наконец, принялся за свой ужин, аккуратно разделывая омара. — Отстраненный после побега Лариной от ведения дела, я взял недельный отпуск и славно отдохнул у моря. Отличные места, отличные! Вы правы, Романо, зима — прекрасное время для прогулки. Хотя, компанию сержанта вряд ли можно признать удачной. Он похрапывает и боится мышей.

— А мне на редкость повезло с попутчицей, вернее, сообщницей. Представляете, Джованни: оглушенный, связанный по рукам и гам парень приходит в сознание от прикосновения нежного девичьего тела! — мечтательно живописал Санта.

— Тебе пришлось раскидать громил, пытавшихся меня изнасиловать, и схлопотать жуткий удар. Это чудо, что они слегка промазали в темноте!

— А потом кто-то, ломая коготки, развязывал веревки и тащил меня, полумертвого, в горы…

— Я сделала бы это, даже если на месте синьора Романо оказался уважаемый инспектор.

— Благодарю… — Курбе поклонился. — Синьорина Ларина отличается милосердием… На допросах она долго держалась, скрывая информацию о вас, Романо, наделяла Антонелли всяческими добродетелями и даже забыла упомянуть про Рино… Мне трудно было поверить в её искренность.

— Неужели не ясно, — я не итальянка и не привыкла сражаться с мафией. Я не героический комиссар Катанья из телесериала «Спрут», я просто боялась! Ведь Бронзато серьезно предупредил меня… И ещё этот адвокат — темная лошадка!

— Вы поступили очень разумно, Кристина. Женским чутьем вы угадали опасность, следовавшую за вами по пятам. Вот только не сумели распознать, что она скрывается под маской друга, к которому вы всякий раз бросались за помощью!

— Это относится и ко мне. Стефано предупредил, что меня подозревают в убийстве Вествуда, а мафия — в похищении «голубого принца». Он посоветовал мне отсидеться в укромном месте — на южном побережье, где я с детства облюбовал себе тайные норы. Туда и направился, заметив, что за мной следили и даже пытались устроить автомобильный наезд… Это, разумеется, была не полиция. — Санта весело глянул на Курбе.