«Рим». Мир сериала

Д. Пучков: Они тут про любовь говорят, что тоже важно. «Годы, проведенные с тобой, были сами счастливыми в моей жизни». — «Мы жили по-настоящему, да?» — «Жили». — «Завтра Октавиан подожжет дворец. Мы должны решить, как с этим покончить и когда. Может, сейчас?» — «Нет, дорогой, не уйдем во тьме. Завтра при свете солнца». — «Завтра? Ну, идем к гостям». — «Нет, я устала. Ты иди». — «Может, хоть ненадолго?» Оба уже готовы, я так понимаю.

К. Жуков: У Клепы есть некие задние мысли. Марк Антоний нажирается с Вореном. Уже, так сказать, набело. Вспоминает боевых друзей.

Д. Пучков: «Он еще хорошо пел. Ему копье в глаз прилетело в Герговии». — «Да, Ганза. И чего?» — «А я забыл. Ну и черт с ним». — «Ты веришь в загробную жизнь?» — «Конечно». — «Некоторые не верят, говорят, что есть только эта». — «Кто так говорит?» — «Ученые люди — греки, наверное». — «Греки постоянно несут чушь». — «Да и хрен на них». — «Хрен с ними». Настоящие солдаты.

К. Жуков: Вот и поговорили. Ну а потом Марк Антоний просыпается не совсем, так сказать, в форме. Вокруг валяются какие-то пьяные обдолбанные люди. Приходит рабыня и приносит записочку.

Д. Пучков: «Дорогой, любимый, прости, что покидаю тебя вот так. Ты знаешь, как я ненавижу прощаться, увидимся на той стороне. Прошу — приходи скорее». Ну и Марк Антоний впадает в истерику.

«Блин, ну почему она не дождалась меня?» — «Царица должна умирать в одиночестве, таков обычай. С последним вздохом она произнесла твое имя». Красиво. И Марк Антоний поверил. Видать, сильно любил.

К. Жуков: Надо же было проверить для начала. Но нет. У него похмелье, он плохо себя чувствует.

Д. Пучков: Разволновался. Что угодно, лишь бы избавиться от похмелья. И уже нащупывает меч: «Этот не годится. Нужен хороший римский меч, хороший меч. Хоть умру в хорошем месте. Мог бы умереть в канаве, в Галлии». И вздохнув: «Когда-то здесь стояли люди, знавшие Александра. Хорошее место».

«Как и любое другое», — подсказывает Ворен. «Люций Ворен, пришел мой конец, не умирай здесь со мной, уходи, пока можешь». — «Хорошо, служить с тобой для меня была честь». «Правда? — удивился Марк Антоний. — Знаю себя гораздо лучше, надеюсь. Держи вот так». «Какие будут указания или послания?» — «Никаких. Просто расскажи людям, что я умер достойно. Я умер римлянином».

И запорол себя мечом.

К. Жуков: Это очень по-римски. Они страшно любили такие гнусные штуки проворачивать. Совсем по-римски было бы пригласить друзей и у них на глазах вскрыть себе сонную артерию, забрызгав всех вокруг.

А тут как-то не получилось, видимо, друзей почти не оставалось, забрызгать можно было только Ворена — что и было сделано. А после того, как Антоний покончил с собой…

Д. Пучков: Наверное, через дырочку подсматривала.

К. Жуков: …приходит мерзкая Клеопатра.

Д. Пучков: «Бедный мой любимый. Приведите детей. Люций Ворен желает что-то сказать?» — «Нет». — «Так пусть перестанет смотреть на меня. Я отдала тебе приказ». — «А я не подчиняюсь твоим приказам». — «Я позволила тебе жить только потому, что Антоний любил тебя. Не испытывай мое терпение». — «Поцелуй меня в жопу. Радуйся, что я не вспорол тебе живот». — «Странно, почему ты не поступил благородно и не последовал за своим начальником». Каждое следующее предложение — развод.

«Я бы последовал, но я должен вывести отсюда Цезариона». — «О чем ты?» — «Если он останется, Октавиан его убьет». — «Он в полной безопасности. Я заключила договор с Октавианом. Я сохраняю корону, и моим людям не причинят вреда».

Тут даже тупой Ворен высказался: «Ну, возможно, Октавиан оставит в живых тебя, чтобы показывать на форуме в короне. К детям Антония он публично проявит милосердие и доброту. Но Цезариона — второго сына Цезаря — Октавиан убьет». — «Нет. Он всего лишь ребенок». — «Он умрет — и ради чего? Мы оба знаем, что он не сын Цезаря». — «Ничего подобного мы не знаем». — «Я присутствовал при его зачатии». — «Твои слова не имеют значения. Он сын Цезаря». — «Кем бы он ни был, если останется здесь — умрет. Ты бы поняла это, если бы желание жить не ослепило тебя». — «А ты? Зачем тебе его спасать? Какое тебе до него дело?» — «Да никакого. Но его отец — мой друг. И я отвезу мальчика к нему». — «Этот человек — как его зовут?» — «Тит Пуллон». — «Он хороший человек?» — «А что для тебя значит хороший?» — «Дети, подойдите. Видите, собственной рукой — так умирают благороднее люди». И тут же — Цезариону: «Надень походную одежду, уезжаешь с Люцием Вореном ради твоей безопасности». — «Но мое место здесь, с тобой». — «Походную одежду сейчас же!» Мама все-таки тоже пришла в себя.

К. Жуков: Доперла, что оставлять его тут не стоит. Октавиан приходит во дворец, наблюдает самоубившегося Марка Антония и приглашает Клепу в Рим.