«Рим». Мир сериала

К. Жуков: Очень хорошо об этом рассказал Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях». Когда у Сципиона все не сложилось и в Утике получили известия о разгроме, то немедленно образовались две партии, одна говорит – будем Утику оборонять, другая говорит – нет, все пропало, бежим отсюда! И возобладала партия бегунов. Катон, конечно, собирался обороняться, но когда понял, что не получится, потому что половина людей не хочет этого делать, а снаряжение и людей для борьбы с негодяем Цезарем сохранить надо, он возглавил эвакуацию. Убедившись, что процесс налажен, он пошел домой, взял «Диалоги Платона», собрал оставшихся приятелей, прочитал «Диалоги», оставил их бухать, а сам пошел спать. Там взял то ли меч, то ли кинжал и на кровати воткнул его в себя. Но так как у него была ранена рука, она дрогнула, и вместо того чтобы воткнуть его себе в сердце, он распорол себе живот.

Д. Пучков: Ничего себе дрогнула.

К. Жуков: Ну, он в подреберье должен был снизу воткнуть, но рука была больная, поэтому меч пошел не снизу вверх, а прямо.

Д. Пучков: Трактор пошел поперек борозды.

К. Жуков: И он, как самурай, собственно, вспорол себе живот. Естественно, от боли упал с кровати, уронил доску с какой-то настольной игрой.

Д. Пучков: Загремел.

К. Жуков: Да. Все вбежали, нашли его в таком состоянии, прибежал лекарь, попытался его зашить, он, опять же, от боли пришел в себя, оттолкнул лекаря, разодрал руками то, что успели зашить, и скончался.

Д. Пучков: Вообще это, конечно, под ребра загнать…

К. Жуков: Вручную.

Д. Пучков: До сердца. Орел.

К. Жуков: Орел-орел.

Д. Пучков: Где он такого наслышался? Так кто-то делал?

К. Жуков: Так это же очень модно было среди стоиков.

Д. Пучков: Застрелиться! Крепкие духом были.

К. Жуков: Они специально себя всю жизнь, как самураи, доводили до такого состояния, когда на все насрать.

Д. Пучков: Крут.

К. Жуков: А Квинт Метелл Сципион потом выдержал еще одно сражение, правда, на этот раз морское, около Гипонре (современный Алжир), где его побил Публий Ситтий. После чего Сципион-то как раз бросился на меч. В фильме сразу после того, как Катон покончил жизнь самоубийством, Сципион его похоронил.

Д. Пучков: Погребальный костер.

К. Жуков: Погребальный костер догорает.

Д. Пучков: А они людей действительно кремировали, то есть жгли?

К. Жуков: Да, это был стандартный погребальный ритуал.

Д. Пучков: А они им, перед тем как сжечь, сухожилия резали, нет?

К. Жуков: Я не знаю.

Д. Пучков: А то когда труп горит, он…

К. Жуков: Их же заматывали очень плотно.

Д. Пучков: Принимает интересные позы.

К. Жуков: Я думаю, что это как-то должно было парировать такие некрасивые штуки. Тапс – это предпоследняя большая битва гражданской войны. Осталась только битва при Мунде, в Испании. При Тапсе были почти все видные антицезарианцы, в том числе Афраний и бывший генерал Цезаря Тит Лабиен, Секст Помпей, Гней Помпей-младший. Те, кого не перебили, убежали и собрались после этого в Испании. Кроме вышеозначенных Катона и Сципиона. А в фильме войска возвращаются в Рим. И там куча трогательных сцен: Ворен жутко рад видеть жену с детьми, Пулло рад видеть рабыню Ирину. Ирина за время его отсутствия успела освоить латынь. Это ж с какой скоростью в стране изучаемого языка язык впитывается!

Д. Пучков: А ты в латыни как, силен?

К. Жуков: Мы пять лет учили латынь в вузе…

Д. Пучков: Латынь?

К. Жуков: Да, с первого по пятый курс. У нас две кафедры, где страшно учат латынь. Это кафедра истории Античности и через стеночку кафедра истории Средних веков. Латынь нужна для изучения источников. «Античников» еще греческий заставляют пять лет учить. Ну, по крайней мере, когда я учился, заставляли. Так вот, окончив вуз, мы могли худо-бедно на латыни изъясняться. А наши девчонки до сих пор выделываются, переписываются «ВКонтакте» только на латыни. Когда им чего-нибудь пишешь, они тебе на латыни отвечают. Бывает неловко, потому что я все забыл.

Д. Пучков: А говорить на ней полезно?

К. Жуков: Бог его знает. Ну, конечно, никто не понимает и звучит круто.

Д. Пучков: А сильно отличается то, как Цезарь писал, от того, как в Средние века писали?

К. Жуков: Конечно. Средние века – это же вульгарная латынь. Это как старославянский и церковнославянский. Грамматика осталась, то есть основной строй языка, но в общем латынь испортилась.

Д. Пучков: Я всегда думал, что вульгата – это что-то простонародное. Скажем, Цезарь образованный и владеет литературным слогом, а в Средние века-то самыми образованными людьми были монахи.

К. Жуков: Так они как раз и переняли вульгарную латынь, потому что когда все эти «таджики» с немцами ворвались в Римскую империю, как-то нужно было общаться, а общались в основном с простонародьем.

Д. Пучков: «Эй, слюшай, зачем так дерзко сказал?»