«Рим». Мир сериала

К. Жуков: Да, а Нерон как-то раз клубками гадюк стал стрелять в виде шутки.

Д. Пучков: Многие были покусаны. Где-то сейчас, по всей видимости, тихо заплакал М. Б. Ходорковский – он тоже так хотел, но теперь так не принято.

К. Жуков: Не положено, да.

Как обстояли дела с институтом брака: имел ли он религиозную основу?

К. Жуков: Да, имел. Собственно, формула: «Там, где ты Гай, там и я Гайя, там, где я Гайя, там и ты Гай» – это же религиозная формула, заключение брака производилось не просто в ЗАГСе, а перед лицом богов. При этом развод не считался чем-то порочным. Римская республика – первое правовое государство, а закон, как правило, действует в обе стороны: если что, можно и откатить.

Во властных кругах интересы могли перекрывать все, а как с этим дела обстояли у плебса?

К. Жуков: Мы этого не знаем, плебс после себя не оставил достаточного количества письменных источников.

Вопрос по поводу жены центуриона: могла ли женщина, получившая похоронку, продолжать самостоятельно вести хозяйство? Насколько вообще женщины были юридически самостоятельны?

К. Жуков: Самостоятельность женщины была юридически ограничена, но за тетенькой всегда стояла ее семья – семья папы, и если вдруг такая хреновая ситуация случалась, то тетенька вполне могла, как показано в фильме, вести какое-то хозяйство от лица своей семьи или от лица мужа сестры.

Д. Пучков: То есть внутри рода о ней заботились, ее никто не бросил бы подыхать вместе с детьми.

К. Жуков: Естественно. Ну, единственное, могло получиться так, что она оказалась бы последняя в роду, но в кино у жены центуриона были сестра, муж сестры, какая-то толпа родни…

Почему при одинаковых орудиях труда Рим мог собрать гораздо большее войско, чем кельты, – производительность труда ведь одинаковая?

К. Жуков: Какие кельты? Если их всех вместе взять, так они, может, и смогли бы собрать больше, чем римляне, но кельты так глобально никогда не объединялись. Вот Верцингеториксу с большим трудом удалось несколько племен на время объединить, и то, судя по всему, их было сложно координировать. Весь ништяк римской военной машины заключается в том, что она была небольшая и при этом хорошо управляемая, дисциплинированная, мобильная, единообразная, с чем-то наподобие современного воинского устава. Возможно, поэтому, когда офицер поступал командовать в одиннадцатый легион, а потом его перебрасывали в тринадцатый, солдаты его понимали абсолютно точно, и он знал, что, если прикажет «нале-во!», все повернут налево. Он точно знал, что жалованье у него будет такое, у солдат – такое, а у квестора – такое. И приходить оно будет, скажем, 7-го и 22-го числа, то есть вовремя. Он мог проверить боеготовность своего бойца, просто на него посмотрев внимательно и поняв, что норма положенности у него не выполнена и эта «тумбочка» в увольнение сегодня не пойдет. Это называется дисциплина и субординация. У римлян она была, а у кельтов нет – там каждый был джигит.

Д. Пучков: Возвращаясь к ликтору и связанным розгам, означавшим единство. Когда все объединены общим командованием в единую, так сказать, общность, то способны на подвиги. Только объединение ведет к возрастанию мощи, а вот разбивание на куски: отсоединить от России Украину, суверенитеты и прочее, и прочее…

К. Жуков: «Хватит кормить Кавказ».

Д. Пучков: …особенно в сегодняшних рамках это добром не закончится. Поделиться на племена и заняться междоусобицами – значит себя ослабить.

К. Жуков: Это мечта соседей!

Д. Пучков: Мечта всех соседей, да.

К. Жуков: Римские военные силы были весьма небольшие для такой гигантской страны, но их громадный плюс – в дисциплине, в регулярных маршевых тренировках и в дорогах, то есть легион мог быть переброшен из Иллирии в Англию и обратно. Легион один, но он там повоевал, тут повоевал и вернулся в пункт постоянной дислокации.

Д. Пучков: Я не смогу процитировать Цезаря, но в «Галльской войне» есть отличный пассаж о том, кто населяет территорию древней Германии и насколько германцы хороши – они все здоровые, как кони, ходят голыми…

К. Жуков: «А это член германца…»

Д. Пучков: …чтобы крепость духа не терять, купаются в Рейне зимой, бегают за лошадьми, схватившись за гриву для скорейшего передвижения, и вообще они натурально монстры. А мы, итальянцы, маленькие, черненькие, кучерявенькие, но у нас дисциплина, и поэтому вертели мы всех этих германцев на другом приспособлении. Это важно.