«Рим». Мир сериала

К. Жуков: Очень ловко все сделано! Опять же, мы не можем сказать точно, что было именно так. Но попытка реконструкции неплохая, на мой взгляд. И выглядит здорово.

Д. Пучков: По-моему, одна из лучших…

К. Жуков: Человек-газета прекрасен!

Д. Пучков: «Римский хлеб – для настоящих римских граждан».

К. Жуков: «Настоящий римский хлеб для настоящих римских граждан» – и пошел.

Вы сказали, что на подкуп Гая Клавдия Марцелла было потрачено 1,5 тысячи талантов. Талант – 24 кг, то есть 36 тонн серебра?

К. Жуков: Это не я сказал, а Плутарх. Не знаю, можно ли ему верить, – расписки не осталось. Может, он преувеличил, бог его знает.

Д. Пучков: Потому что это какие-то безумные деньги.

К. Жуков: Это во-первых, а во-вторых ему могли дать расписку, а не привезти 15 телег с баблом.

Д. Пучков: Кстати, вопрос: можно ли было столько золота увезти на телеге?

К. Жуков: Если прикинуть удельную плотность золота, каждый ящик должен был весить несколько тонн.

Д. Пучков: Я боюсь, их даже не погрузить было бы.

К. Жуков: Телега ушла бы в мостовую по ось.

Скажите пару слов о Помпее Великом.

Д. Пучков: О нем даже в трех не рассказать.

К. Жуков: Помпей Великий – он великий, поэтому про него так кратко не расскажешь. Но он был крут! Это уже три слова.

Как вы говорите, в источниках Атия описана как образец благопристойности. Может ли быть так, что это писалось, когда власть была у ее сына и писать нехорошее про его маму было опасно?

К. Жуков: Конечно, источники в данном случае полностью объективными считаться не могут, про Атию написано порядочно, и если бы она была такой дрянью, как показано в фильме, не может быть, чтобы ничего по шовчику не сквозануло. А про то, что она какая-то нехорошая, нигде ни слова не сказано.

Д. Пучков: Художественный прием.

Образ Атии – это образ Фульвии Бамбулы, жены Антония. Говорили, что Клеопатра должна быть благодарна Фульвии за то, что та воспитала такого подкаблучника, потому что эта тварь была, судя по всему, жуткая – вот как Атия.

Д. Пучков: Оклеветали, оговорили приличную женщину, подонки!

У Атии есть посуда, целый сервиз из стекла. Когда примерно начали делать стеклянные сосуды и делали ли вообще?

К. Жуков: Очень давно начали делать, точно сейчас не скажу, но уже в эпоху бронзы стекло знали.

Д. Пучков: Я замечу: это значит, посуду выдували. Значит, во-первых, должна быть печка, которая нагревается…

К. Жуков: Мегапечка!

Д. Пучков: …сколько там – 3000 градусов? Я уже не помню.

К. Жуков: Типа того.

Д. Пучков: Это раз, а два – должны быть трубы, которые губы и морду не обжигают, то есть труба должна быть длинная, откатанная, спаянная, склепанная. Если я правильно помню, не умели делать ровное стекло, пригодное для окон и зеркал, – не ахти получалось.

К. Жуков: Для зеркал делали, но они мутные были. Их умели делать более или менее пригодными. К XV веку в Европе изготавливали шикарные венецианские зеркала: стекло, под которое подкладывали серебряную амальгаму. Или золотую – оно тогда чуть-чуть желтеньким становилось. Лучи света отражались от амальгамы – и хозяин зеркала видел свое изображение. Стоили они как три чугунных моста, то есть зеркало было признаком баснословного богатства…

Д. Пучков: За гранью.

К. Жуков: Если в XV–XVI веках кому-нибудь дарили венецианское зеркало, то его абсолютно не в падлу было полностью отделать золотом, потому что золото стоило дешевле, чем само зеркало.

Д. Пучков: Круто! Стеклодувам запрещено было куда-либо выезжать, они все сидели как в плену. Если ты куда-то сбежишь – всю семью вырежут. Венецианцы за этим строго следили.

К. Жуков: Правда, в Германии уже к концу XV века сами научились зеркала изготавливать, там тоже ловкие парни были.

Д. Пучков: Ну, я замечу: в Венеции до сих пор на острове Мурано выдувают очень качественно и очень красиво!

Почему Катон всегда сидит в черной тоге? Так можно было?

К. Жуков: Как я уже говорил, это странно. В трауре он, что ли?

Д. Пучков: Ну, на зонах воры ходят в черном. Катон ведет воровскую жизнь.