Римаут

Наставница?! Впервые за многие годы – не вслух и не буквами на экране?

За спиной Агаты что-то громко хрустнуло. Наверное, опять что-то в изуродованной выстрелами машине, но девушке почему-то ярко представилось то самое окно, которым она пыталась стать. И сейчас не просто вынесло стекло, нет – ураганный порыв выломал вообще всю раму, вместе с петлями, с куском стены и ударил сквозь Агату, наружу.

Бумм… Бум!

Выстрел комиссара будто отразился от внезапно возникшей на пути призрачной пули стены, не исчез, а ударил назад, в меткого, но мертвого полицейского. Фиолетовая молния остановилась на полдороги к Агате, загорелась яркой звездой и, сменив цвет на жгуче-синий, вернулась к стрелку. На месте призрака комиссара расцвел яркий цветок, затмевая даже полыхавший рядом факел Маркаса. Расцвел, распустился листьями-линиями света и погас, унеся с собой еще одного врага.

Каневски только-только вытянул из кобуры рукоятку своего блестящего пистолета, пока на него можно было не обращать внимания.

Потоки силы били сквозь Агату. Она даже могла различать их… вкус, смысл, принадлежность к какой-либо стихии.

Огненный Маркас перепрыгнул ворота, будто гигантский пылающий мячик, и устремился к ней. Растопырил руки-ветки, горящие неугасимым пламенем. Если успеет обнять, это конец. От жара скрипела кожа костюма, начали тлеть кончики волос. Агата мучительно медленно перебирала свои новые умения, не зная, что могло бы быть страшно этому жуткому существу. Призраку, убившему ее отца.

Наконец, когда Маркас оскалился через огонь уже в шаге от нее, Агата решилась. Она раскинула руки, будто тоже собралась обнять его, и стала… зеркалом. От этого даже у вытащившего пистолет Каневски отвисла челюсть – перед ним встретились два пылающих крестами факела. И огонь победил огонь – у силы, глядящей сквозь Агату на этот мир, было больше прав на существование.

Выше температура.

Сильнее злость.

Выжженный изнутри и снаружи призрак вспыхнул особенно ярко и погас, расплываясь в воздухе хлопьями пепла, разлетаясь мелкими частицами золы в стороны.

Поднявшийся после пламени ветер сдул все, что осталось от Маркаса, прямо в лицо его повелителю. Каневски мгновенно покрылся сажей, словно вылез из печной трубы. Пистолет скрылся под густо облепившей его коркой, стрелять из него сейчас было небезопасно для самого владельца.

– Ты же не человек… Ты – какая-то адская тварь! – тихо сказал полицейский.

– Это ты – тварь, а я – новая хозяйка башни, – уверенно ответила Агата.

Внутри нее все кипело, она готова была бросить этот бой, этого мерзкого человека и рвануться на помощь матери. Готова, но… Не могла. Ее права должны быть подтверждены полностью.

Откуда она взяла эти слова? Кто продиктовал ей, что она должна, а что – нет?

– Башни? Почему – башни?! – недоуменно спросил Каневски. Он обернулся взглянуть на дом за своей спиной и замер так, даже бросив отчищать ненужный больше пистолет.

Над Римаутом все-таки начинался рассвет. Еще не солнце, даже не его лучи из-за горизонта – просто небо стремительно превращалось из черного в серовато-синее, с розовой кромкой далеко на горизонте. Совсем ненадолго проступили звезды – а ведь их не было всю эту ночь, не было, как же я не обратила внимания! – подумала Агата.

И в этом нарастающем свете и она, и ошарашенный полицейский увидели, что у дома больше нет привычной крыши, острым уголком вверх. Точнее, где-нибудь она могла быть, но никак не над чердаком, потому что у дома теперь было немыслимо много этажей. Десятки. Сотни. Они уходили вверх наподобие небоскреба, которые любят строить в больших городах. Ряды окон – то небольших, квадратных, – то высоких, со стрельчатыми арками сверху, тянулись, опоясывая дом до самых облаков, подсвеченных сейчас розовой акварелью рассвета.

– Ведьма! – не оборачиваясь, сказал Каневски. – Впрочем, спасибо. Теперь это будет моим. Эй, воин!

Из ворот вышел последний его боец – непонятным образом выросшая до размеров взрослого мужчины игрушка. При ходьбе у куклы скрипели деревянные ноги, звенели намертво вделанные в грубые кулаки сабли. Призрачный рассвет отражался от металлического шара головы, на котором навсегда застыла нарисованная грустная гримаса.

– Убей ее и уходи, – повелительно сказал Каневски.

– Р-р-р-м-м-м… – откликнулся воин и почти строевым шагом пошел мимо него.

Агата вздохнула. Ну что ж… Значит, так тому и быть. Тем более, что сил почти не осталось. Надо это сказать.

– Ты же – оберег. Талисман. Вот и… Не смог спасти свою хозяйку, так хотя бы отомсти!

Каневски гадко засмеялся и наконец-то повернулся к ней. Даже зрелище башни не могло отвлечь его от убийства этой нелепой девчонки, едва не испортившей весь его план.