Римляне

– Послушай, ты согласен? Я должен принести деньги, но ты смотри меня не обмани. Никому не вздумай продавать. Теперь эта птица наша.

– По рукам. – Голос Юстуса звучал хрипло, и лицо побледнело. Он блуждал взглядом по окаменевшей толпе, пока не заметил знакомые черты, щетинистую бороду и черную волосатую грудь. Вид человека вывел Юстуса из оцепенения.

– Эй, Деметрий! Можешь сшить мне пару башмаков, нет, две или три пары из самой лучшей кожи! Но не закрывай свою лавчонку. Мне она больше не понадобится. – Он небрежно махнул рукой. – Я, может быть, куплю виллу и буду жить как захочу, с птицами, вероятно. Я слишком непостоянен, чтобы заниматься одной торговлей. Согласен?

Деметрий и другие сапожники молчали.

Юстус выпятил грудь и просиял:

– Я же вам говорил. Мысль приносит деньги. И вот так оно и вышло!

Ветер Гиппала

Моряка звали Гиппал, и он выполнял особую миссию. Вне всякого сомнения, он был грек. Удивительный человек, посвятивший всю жизнь доказательству научной теории. Я встретил его на пути из Коптоса на Ниле в Беренис, откуда наши товары отправляли по Персидскому заливу арабам в обмен на товары из Индии или с Африканского побережья. Через Персидский залив шла торговля Рима с Востоком. Большое значение в то время имели арабские гавани и острова у южного берега залива, потому что именно там располагались самые оживленные рынки. Сегодня торговля ведется уже в самом Беренисе, и все благодаря Гиппалу.

Мы путешествовали уже три дня, но обменялись всего лишь несколькими замечаниями относительно жары или упрямства верблюдов. Мне сказали, что Гиппал сопровождает груз с вином и, по слухам, с золотом, соблазнительным для разбойников, поскольку в большинстве случаев за перец, жемчуг и корицу приходилось платить золотом. Гиппал охранял караван на протяжении всего пути, после того как потерял у арабского берега свой корабль из-за безрассудной авантюры, с которого сам еле спасся – единственный из всей команды. Я узнал об этом только во время нашей третьей остановки в пустыне.

Всего в пустыне одиннадцать остановок, похожих друг на друга как две капли воды. Они окружены крепкой стеной из обожженной глины, а в середине имеется открытое пространство для верблюдов. Изнутри стена защищена черепичным козырьком, чтобы лучи солнца не обжигали путников. Это самый обычный и простой караван-сарай на Востоке. Иногда там имеются вырезанные в скале колодцы. Вокруг растут две-три чахлые пальмы да грубая трава – единственный корм для верблюдов. Есть и будка часового. В нашем караван-сарае тоже была такая будка, но без часового. Я думаю, что в таком месте солдатам легко сойти с ума, и, возможно, каждые два-три месяца стража занимала свой пост, чтобы отразить набеги разбойников или починить стену. Вода была неплохой. Император Август следил за ремонтом колодцев, когда отправил экспедицию в Аравию. В Персидском заливе продолжали собирать подати, и именно с этой целью я направлялся туда.

Мы добрались до привала в темноте. Так всегда получалось, потому что днем мы отдыхали в каком-нибудь пустынном овраге в тени, памятуя о том, что легче переносить жар, исходящий от камней, чем изнуряющие лучи солнца. Мы тихо лежали, ругаясь про себя, пили воду из фляжек и пытались спать, не обращая внимания на мух. Вечером собирали вещи и шли дальше по раскаленной докрасна пустыне. Нас подстегивала мысль о близком привале, воде и спокойном сне. Но никогда не удавалось как следует отдохнуть, потому что мы отправлялись в путь с первыми лучами солнца.

Я впервые был в пустыне, и долгий вечерний переход отнял у меня все силы. Я рухнул на землю, позволив погонщикам выпить свою воду. Есть мне не хотелось, зато я мог бы проспать целую неделю, если возможно назвать сон в условиях пустыни здоровым и освежающим. Гиппал подошел ко мне, когда я уже засыпал, и попросил последить за обстановкой в лагере, пока он сам отдохнет. Последние мои силы были растрачены на то, чтобы рассердиться.

– Вы же выставили разведчиков! – отрезал я. – Разве этого недостаточно?

– Да, но разведчики следят за пустыней. А кто будет следить за разведчиками? Хотите, чтобы вам перерезали горло?

Я был молод и вынослив. Минуту назад у меня едва хватало сил, чтобы выслушать Гиппала. При последних словах я проворно вскочил и уставился на него при свете луны, когда в каменистой пустыне было видно лучше, чем в лучах палящего полдневного солнца.