Римляне и варвары. Падение Западной империи

К сожалению, в 1961 году некоторые непродуманные высказывания, изложенные на страницах исследования Дж. М. Уоллс-Хендрилла «The Long-Haired Kings» (London, 1962), первоначально опубликованного в «Bulletin of the John Rylands Library» (XLIV (1961)), внесли сумятицу в обсуждение этой темы. Дж. М. Уоллс-Хендрилл не находит изъянов в той аргументации, которая изложена во второй главе настоящей книги; он не утверждает, что моя теория невероятна сама по себе или что римское правительство не могло защищать богатые аквитанские поместья таким способом. Он настаивает на том, что, хотя армориканская теория (назовем ее так) имеет свои преимущества, есть и другие объяснения. У Рима было много других врагов, считает он, для защиты от которых они могли начать расселение варваров в Аквитании. Все предлагаемые объяснения построены на догадках, а затем Дж. М. Уоллс-Хендрилл приходит к потрясающему выводу, что «мы не знаем, почему везеготы были поселены в Аквитании».

С первого взгляда такая позиция может показаться вполне приемлемой. Но если мы посмотрим на альтернативные объяснения, которые предлагает наш автор, мы увидим, что все они совершенно неправдоподобны, а одно из них просто невразумительно. Возникает вопрос: зачем в таком случае Дж. М. Уоллс-Хендрилл так стремится избавиться от армориков? Преимущество армориканской теории в том, что она объясняет все известные нам факты, — это несомненно. Она объясняет время, место и характер расселения. Альтернативные теории Дж. М. Уоллс-Хендрилла ничего этого не объясняют. Ни об одной из них нельзя сказать, что она имеет свои преимущества.

Дж. М. Уоллс-Хендрилл приводит в качестве аналогии тот факт, что когда аламанны в 455 году вошли в Эльзас, сенаторы Лиона сразу же позволили бургундским федератам в Савойе двинуться им навстречу, чтобы противостоять возможному нападению аламаннов. Бургундам предложили поселиться в долине Роны с тем, чтобы блокировать иностранного противника — аламаннов. Все это, конечно, вполне возможно. Но какой иностранный противник угрожал Аквитании в 418 году? Даже наиболее пессимистично настроенные местные землевладельцы в моменты тяжелейшей депрессии не могли бы поверить в то, что аламанны или франки вдруг двинутся из-за Рейна на запад, пересекут всю Францию, дойдут до атлантического побережья и захватят огромные аквитанские поместья. Следовательно, мы должны выяснить, какие еще иностранные агрессоры могли представлять угрозу. Правда, Е. Джамс считает, что никакой проблемы и нет («враги были в изобилии, было из кого выбрать»), но по недосмотру он забыл поделиться со своими читателями этим изобилием, так что кто были эти враги — остается неясным'. Дж. М. Уоллс-Хендрилл как один из возможных вариантов предлагает следующее объяснение: договор с везеготами, заключенный в 418 году, был «мерой, направленной на то, чтобы не позволить приблизиться к берегу саксонским и франкским морским пиратам». Именно эта неправдоподобная версия и осложнила последующую дискуссию. Мы знаем, что богатые землевладельцы добровольно отдали одну треть своих пахотных земель, не высказав ни малейшего протеста (насколько это было известно нашим авторам). В результате орда малоприятных варваров располагалась на их земле, а иногда даже в их домах. Совершенно очевидно, что аквитанские (как и любые другие) землевладельцы согласились бы на подобные жертвы только в том случае, если бы им угрожала страшная и неминуемая опасность. Они могли согласиться отдать часть своих земель только для того, чтобы не потерять все земли, причем этот выбор должен был быть очевиден для каждого из них. Жертвы, на которые они добровольно пошли, были почти паническим актом отчаяния. Если жертвы эти были вызваны страхом перед пиратами, то угроза нападения должна была быть немедленной и именно так восприниматься всеми землевладельцами. Иными словами, нам ничего не остается, как предположить, что каждое лето непосредственно перед 418 годом тучи пиратов наводняли берега провинции Аквитания II, что вслед за набегами пираты начали селиться в этих местах, что пираты-варвары зимовали на суше и что для всех было очевидно и несомненно одно: окончательная потеря провинции — лишь вопрос времени, причем скорого времени. Только на основании этого предположения мы можем объяснить действия землевладельцев в том случае, если они действительно были следствием набегов саксонских и франкских морских пиратов.

Обратимся же к литературным источникам начала V века и посмотрим, что они говорят об этих опустошительных набегах. Как это ни стран-