Римлянин. Книга третья

Через неделю эти рекруты начнут активно стрелять, до тошноты и рвоты. Очень много. До тех пор, пока перезарядка и прицеливание из винтовки не станет частью их личности.

В условиях Кавказа умение стрелять лучше, чем местные — это основа выживания. Легионеры задрали планку очень высоко.

Боевой дух рекрутов находится на высоком уровне, потому что человек решил сыграть в популиста. Он объявил в день прибытия пополнения, что срок службы рекрутов сменяется с пожизненного на десятилетний.

Пётр I установил суровые законы с рекрутской повинностью, поэтому нередки были случаи дезертирства и бегства с поля боя в самый неподходящий момент. Сокращение срока позволило уместить в головах вчерашних крестьян мысль, что десять лет — это вообще-то ерунда, а ещё тут платят деньги. Причём неплохие деньги, если по меркам крестьян, порой не видящих благородного металла всю свою жизнь.

Человеку эти рекруты были нужны не навсегда, а на строго ограниченное время. Максимум два-три года, а потом смысл в них пропадёт. Более того, была вероятность, что потребность в конкретно этих рекрутах исчезнет гораздо быстрее, когда человек сможет осуществить возвращение экспедиционного корпуса из Мезоамерики. Сто двадцать тысяч первоклассных легионеров, прошедших через ожесточённые битвы — это ровно то, что нужно ему для уничтожения всех недовольных.

Но надо взять Москву, а дальше ясно будет…

Человек был доволен увиденным. Подготовка начата и сравнительно быстро у него будут «разменные» силы. Он направился к выходу из казармы.

— Кстати, Ваше Императорское Величество, — догнал его Бирон. — С днём рождения.

— Да, — ответил человек.

//Российская империя, г. Санкт-Петербург, 1 апреля 1748 года//

Дворец совершенно не потрясал воображение. Всё аляповато и нарочито роскошно. Впрочем, от Отродья Бездны иного и не ждёшь.

В тронном зале был официальный приём просителей. Дань традиции, не более. Всех просителей тщательно проверили и заранее проинструктировали. Тут не было случайных людей.

На троне сидел царь Иоанн III, которому это мероприятие совершенно не нравилось. Ему хотелось играть с друзьями. Это коренным образом отличало его от предыдущего императора, с раннего детства посвятившего себя войне. Окружение ничего не заподозрило, хотя им следовало задушить змеёныша пока он не вошёл в полную силу.

—… да, разумеется… — кивнул Эрик аф Лингрен.

Он стоял по правую руку от царя, как и положено регенту.

Заранее проинструктированный «проситель» получит портрет царя для доставки в его отдалённую деревню где-то под Архангельском. Разумеется, никто и никуда ничего не повезёт. Спектакль нужен был для двора и царя, чтобы утвердить в них мысль, что царя искренне любят.

Пребывая в иллюзии, что он пользуется всенародной любовью, Иоанн III будет более удобным для аф Лингрена. Зачем задавать вопросы, когда и так понятно, что регент делает всё, чтобы страна процветала.

Сам же Эрик собирался прекратить эту гнусную социальщину, развёрнутую Отродьем Бездны. Люди должны приносить пользу и хорошо жить им при этом необязательно. Не потому, что Эрик злой человек, а потому, что блага надо заслужить. Чем заслужили свои блага работники легендарной Промзоны? Да, они работают очень хорошо, выдают продукцию, которой убивают половину людей в Европе, но заслужили ли они высокие зарплаты? Эрик, когда захватит Промзону, проведёт тщательную ревизию и сделает всё, чтобы работники получали ровно столько, сколько заслужили. С крестьянами тоже надо решать давно назревший вопрос. Все эти кредиты и выкуп земель, начатые Банком курфюршества Шлезвиг, были запрещены четвёртым царским указом. Потому что нельзя так просто давать свободу. Зачем им эта свобода? Система ведь и так работает!

Но Шлезвиг пока недоступен. Они даже победили датскую армию, отняв практически всю территорию у этого недоумка, Фредерика V, ставшего королём после наитупейшей смерти Кристиана VI. Официально сердечный приступ, а на деле он помер от заворота кишок вследствие злоупотребления печёной уткой.

Победа усилила Шлезвиг и Священную Римскую империю, но это дело такое…

Аф Лингрен запланировал для них такое увлекательное приключение, что по итогам уцелевшие остатки сами попросятся под его руку. А он милостиво согласится их принять.

— На сегодня, я полагаю, достаточно, — решил аф Лингрен. — Государь?

Последнее слово нужно оставлять за царём. Из-за необходимости подчёркивать «русскость» нового монарха, из обихода его двора стремительно исчезают всяческие европейские титулования и прочие паркетно-шаркунские условности. Есть царь, а остальные — его слуги. Хоть трижды герцог, а царю в пояс поклонись.

Говорят, что такого не было даже при царе Алексее Тишайшем, но нужно было создать образ сурового с младых ногтей царя, который точно наведёт порядок на земле русской.

Петербург продолжал свою жизнь. Работали заводы, поставленные ещё Петром I, работала полиция, реформированная Отродьем Бездны до надлежащего уровня, работали лавки, булочные…