Римлянин. Книга третья

Мейзель внимательно изучил содержимое, но ничего не понял.

— В подразделение дешифровки это, — передал он планшет адъютанту. — Шифр «Каламус», на испанском. А теперь ты.

Георг извлёк из кобуры револьвер, подаренный императором. Он приложил ствол к колену посланника.

— Выкладывай, — потребовал Мейзель. — С кем ты встречался и говорил по пути?

— Ни с кем, — спокойно ответил посланник.

— Это неправильный ответ, — с горечью произнёс Мейзель. — Готов?

Выстрел.

Пуля раздробила коленный сустав посыльного, тот громко заорал, но его заткнули легионерским платком. Когда пленный проорался и начал скулить, Георг посчитал возможным продолжение диалога.

— Мы видели следы как минимум ещё четырёх людей, — произнёс Мейзель. — Вы впятером топтались на одном месте. Не думаю, что вы кружили друг вокруг друга и молчали. Меня интересует содержание беседы и личности твоих собеседников. Тогда тебя спасут, то есть окажут необходимую помощь. И ты будешь жить.

— Я ничего не знаю… — просипел посланник.

— Тогда тобой займутся профессионалы, — пожал плечами Мейзель. — Поверь мне, ты всё расскажешь, абсолютно всё. Все в итоге рассказывают. Но после обращения профессионалов не захочешь больше жить. Последний шанс.

Посланник промолчал.

— Перевяжите его, а затем отправьте в третью когорту, к Альфреду, — приказал Мейзель.

Скоро они выйдут к Мехико, вокруг которого сконцентрировались все силы Новой Испании. Там, вероятно, состоится генеральное сражение. А после сражения, в котором легионы точно победят, захват Мексики будет вопросом времени.

Мейзель, на месте испанцев, использовал бы тактику истощения противника: организовал партизанские отряды, чтобы внезапными и жестокими налётами постепенно разрушить логистику снабжения. А дальше? Дальше Мейзель бы надеялся на то, что в Метрополии что-нибудь придумают.

Увы, вице-король Новой Испании ничего подобного делать не стал. Вместо этого он призвал к ружью всех боеспособных мужчин, вооружил чем попало, даже допотопными арбалетами, после чего решил дать генеральное сражение под столицей.

«Вот так и проигрывают войны», — подумал Мейзель.

Он забрался на коня и проследовал к походным колоннам многотысячного войска.

//Королевство Швеция, г. Стокгольм, 3 октября 1749 года//

Михаил Ломоносов ожесточённо ел луковый суп. Самоотверженно откусывая и тщательно прожёвывая кусочки ржаного хлеба, он не забывал яростно запивать всё это вишнёвым компотом.

Времени совсем мало. Михаил сильно жалел, что в сутках всего 24 часа.

Сенаторы, общим голосованием, скинули на него разработку гражданского кодекса, а он, как премьер-министр, не был вправе отказать. Абсолютная власть, которую ему дал ныне покойный император Пётр III, уже давно истекла, он превратился в исполнителя, который может регулировать лишь общее направление движения бюрократической машины.

Нет, люди Зозим держат за яйца каждого сенатора, но вот в таких вопросах как разработка масштабных законопроектов даже она не могла помочь.

Романизация идёт полным ходом, процесс уже не остановить, тем более, что в пятилетнем бюджете уже заложены на неё деньги. Административный механизм работает, как часы, нет места ничему лишнему, но Михаила всё равно умудрялись ловить на таких вот вещах.

В протоколе работы Сената написано, что премьер-министру может быть поручена разработка законопроекта второго уровня — они поручили.

Сами они занимаются аграрной реформой, то есть отнятием последних земель у последних феодалов, это тоже сложная работа, нужно учесть очень много вещей, но всё равно…

«Хорошо, что есть толковые замы», — подумал Ломоносов, начав солить суп.

Но толковых замов мало. Очень мало. Трёх ассистентов он буквально вымолил у Зозим, которая сама пребывает в некоторой прострации от свалившихся на неё обязанностей. Да, она и так делала большую часть административных обязанностей в Шлезвиге и Швеции, но уж точно не все. Общей координацией работы так или иначе занимался император Пётр III. Но теперь его нет, а работу кто-то должен делать. И его не заменишь как простого работягу за станком.

Сын его слишком мал, чтобы решать какие-либо вопросы, поэтому остаётся только Мария Терезия, а она вообще не представляет себе, как работает весь административный механизм этого опасного чудовища…

Вот и приходится Михаилу на пару с Зозим влачить на своих плечах эту махину.

«Проклятые сенаторюги…» — с ненавистью подумал Ломоносов и вытащил карманные часы. — «Какая, к чертям, наука?! У меня на обед пятнадцать минут!!! Время!!!»

Залпом выпив остатки супа из тарелки, он вскочил и помчался в кабинет.

— Александр, что там у нас по заявлению крестьянства?! — буквально влетел он в своё кресло.

— Мария и Серафима отработали, господин премьер-министр! — ответил вскочивший ассистент.

Эти трое — бывшие рабы из Османской империи. Они оказались самыми способными из всего пятого набора школы ассистентов, причём их крайне ценила и сама Зозим, с большой неохотой отдав Михаилу.

Но их слишком мало!

— Накладные на снабжение строительства проверили? — спросил Ломоносов.