Римская диктатура последнего века Республики

Как мы уже отмечали, в период диктатуры Цезаря финансовый контроль над провинциями оказался в его руках. Систему откупов он сохранил в отношении лишь косвенных сборов. При взимании постоянных государственных налогов посредники были устранены, их собирали лично уполномоченные Цезаря (Suet. Iul., 76, 3) или наместники, которые в условиях цезарианской диктатуры выступали в такой же роли. Для ряда провинциальных общин были расширены налоговые льготы, уменьшен общий размер прямых налогов. Практика выплаты налога на имущество была сохранена лишь в Африке и Сардинии[68]. Все эти новации не позволяли бесконтрольно и бесконечно разорять экономику провинций, хотя следует подчеркнуть, что о планомерной экономической интеграции провинций и Римской республики в период диктатуры Цезаря можно говорить лишь как о наметившейся тенденции. Мирный период правления Цезаря был чрезвычайно коротким для того, чтобы эта тенденция стала определяющим принципом. Кроме того, в условиях гражданской войны она отходила на второй план, на первый все-таки выступала сила и соображения военно-стратегического характера.

Опираясь на армию, Цезарь стремился достичь политической стабильности провинциальной периферии: устанавливались либо союзнические, либо вассальные отношения с завоеванными общинами и государствами, скрепленные, кроме того, личными отношениями их глав с Цезарем. Во время гражданской войны Цезарь самовольно определял степень зависимости или, напротив, самостоятельности греческих общин (Plut. Caes., 48; Арр. В. С., II, 88), положение азиатских династов и тетрархов (В. Alex., 66—67), африканских царств (Арр. В. С., II, 100). Действуя от имени римского народа и сената, Цезарь тем не менее подчеркивал личный характер таких отношений. Так, лишая Дейотара царской власти в Малой Армении, которая была предоставлена ему Помпеем и утверждена сенатом, Цезарь заявил, что распоряжение сената недействительно и Дейотар мог бы знать, «кто владеет Римом и Италией, где сенат и народ римский, где республика и кто, наконец, консул после Л. Лентула и К. Марцелла — quis urbem Italiamque teneret, ubi senatus populusque Romanus, ubi res publica esset, quis deinde post L. Lentulum C. Marcellum consul esset», (B. Alex., 68).

Для Цезаря подобная провинциальная политика была не только средством создания личной политической клиентелы и личного стратегического резерва, но вдобавок и средством создания слоя населения, на который могла бы опираться римская власть. Хотя в условиях диктатуры Цезаря эти два замысла, разумеется, переплетались и дополняли друг друга.

Тот факт, что провинциальная политика была орудием личной власти Цезаря, подтверждается его отношением к египетской проблеме. Мы уже рассматривали ситуацию 64 г. (гл. 3.1), когда Цезарь пытался вмешаться в египетские дела, вынашивал идею собственного египетского наместничества и получил в сенате отказ (Suet.Iul.,ll).Bo время галльской кампании он не упускал из виду ни одной значимой политической проблемы ни в Риме, ни в провинциях (Suet. Iul., 28). В 55 г. совместно с Помпеем он добился восстановления на египетском престоле Птолемея XII Авлета, изгнанного из Египта в 59 г. (Suet. Iul., 54, 3). Позднее, в результате александрийской военной экспедиции 48—47 гг., Цезарь утвердил на египетском престоле дочь Птолемея Клеопатру (Арр. В. С., II, 90). События гражданской войны, видимо, определили новый взгляд Цезаря на египетскую проблему: он отказался от идеи превращения Египта в римскую провинцию, опасаясь, что ее наместник, используя огромные ресурсы, может стать организатором новых смут (Suet. Iul., 35). Для Цезаря, видимо, политически более выгодным стало казаться сохранение союзнических отношений с Египтом, укрепленных личными дружескими отношениями с египетским правителем (в данном случае с Клеопатрой — Plut. Caes., 49).