Римская диктатура последнего века Республики

Важную роль в трансформации республики в империю играла социальная политика Цезаря. Ранее (гл. 3.1) нами было зафиксировано, что на начальных этапах политической карьеры у Цезаря не было ни однозначного отношения к сословным проблемам, ни четкой программы социальных реформ. Стремясь завоевать личный авторитет, он противопоставил свою политическую практику сенатской, что давало основание и его современникам, и историкам Нового времени считать, что он действовал в традициях республиканского демократизма и римских популяров. В 65 г. в должности эдила он украсил форум и провел игры. Плутарх писал, что пышными затратами на устройство театральных представлений, церемоний и обедов он затмил предшественников (Plut. Caes., 5). В популистском духе была проведена также акция демонстрации посмертной маски Мария и последующего восстановления марианских трофеев. Древние подчеркивали, что это было сделано, несмотря на сопротивление нобилитета, но с одобрения народа (Plut. Caes., 6; Vell., II, 43, 4). Еще раз обратиться к анализу этой акции необходимо для того, чтобы понять, было ли отношение Цезаря к сословной борьбе и, следовательно, к сословной проблеме в целом принципиальным и осмысленным. Итак, акция была продумана и осуществлена в политическом, социальном и морально-этическом отношении идеально. Цезарь использовал такой вполне допустимый предлог, как похороны своей тетки Юлии — жены Мария. Погребение умершего было частным событием, но римская ритуальная процедура: погребальная процессия, надгробные речи, погребальная тризна и т. п. — привлекала огромное количество людей и придавала погребальной церемонии важный общественно-политический резонанс. Сакральная традиция требовала, чтобы во время церемонии были выставлены маски предков, занимавших курульные должности, их военные трофеи и знаки отличия; в надгробной речи перечислялись не только деяния новоусопшего, но и всех предков. Продемонстрировав изображение Мария, Цезарь, таким образом, как частное лицо, следуя кодексу mos maiorum, исполнил свой гражданский долг; как человек общественный, заявил об обоснованности своих политических амбиций и претензий. После похорон тайно на Капитолии были выставлены марианские трофеи. Хотя общественное мнение приписывало эту акцию Цезарю, сам он публично отрекся от причастности к ней. По причине нечеткости и противоречивости античной традиции это событие можно реконструировать двояко: либо марианцы организовали акцию и воспользовались именем Цезаря; либо ее предпринял сам Цезарь, не предполагая, однако, при этом использовать марианцев как политическую силу, поскольку те, по определению Плутарха, были в это время унижены и влачили жалкое существование (Plut. Caes., 6). Скорее Цезарь просто использовал ситуацию — играя на общественных противоречиях, он стремился достичь собственной популярности. Мы не можем согласиться с мнением исследователей, которые видят в данном событии демонстрацию принципиальной приверженности Цезаря идеям популяров^{571} и в конечном счете демонстрацию его революционно-демократических настроений^{572}. За всеми действиями Цезаря нам видится главным образом его первая откровенная заявка на роль политика, вставшего над узкими сословными политическими интересами и стремившегося к завоеванию политического авторитета в самых широких слоях римского общества.

На это указывает и отношение Цезаря к событиям в Риме второй половины 60-х гг.: восстанию Марка Лепида, катилинариям и т. п. По словам Плутарха, он уже тогда «вступил на дорогу, по которой… привел римское государство к единовластию… все поступки, все надежды согласовывались с основною его целью» (Plut. Cic, 20). Аппиан подчеркивал, что во время эдилитета и претуры Цезарь был не по средствам щедрым, но это касалось, прежде всего, его честолюбия (Арр. В. С., II, 1).