Римская диктатура последнего века Республики

Для того чтобы определить значение реформаторской деятельности Цезаря в процессе трансформации Римской республики в империю, важно ответить на вопросы, в какой мере его административно-территориальные и социальные реформы были систематичны и последовательны, насколько в них был обозначен переход от импровизации к планомерности и в конечном итоге — имел ли Цезарь продуманную программу реформации республики. Разумеется, если рассматривать события соответственно хронологии, как последовательный ряд фактов, то деятельность Цезаря представляется хаотичной, лишенной систематичности, конструктивности, продуманности и в конечном счете осознанной перспективы, а иногда и явно противоречивой. Большинство историков Нового времени объясняют это тем, что политика Цезаря были спонтанной реакцией на требования момента^{595},[77] а сам Цезарь был не столько политиком и первым строителем империи, сколько гениальным честолюбцем-авантюристом^{596}, по образному определению Г. Страсбургера, не столько «предтечей Августа, сколько потомком Кориолана»^{597}. Другие подходят к проблеме с провиденциальной точки зрения и рассматривают реформы Цезаря как предварительно спланированную и продуманную программу, где в реализации планов диктатора даже войнам и их результатам отведено заранее определенное место. При этом убийство Цезаря рассматривается ими как трагедия — результат просчетов и ошибок^{598}. Наконец, третьи считают, что главной целью Цезаря была исключительно борьба за власть, а главной движущей пружиной всех его действий — война, которая задала, по существу, программу и последовательность реформ: реформы 49—45 гг. ad hoc — непродуманные; реформы 45—44 гг. — более твердые и перспективные, т. к. было время для их обдумывания^{599}. На наш взгляд, следует прежде всего иметь в виду степень соответствия объективных задач, стоявших перед Римом, и субъективных целевых установок Цезаря на консолидацию римского общества вокруг его личной власти, а в связи с этим на стабилизацию положения в Риме и на подчиненных римскому империю территориях, на консолидацию всех частей и всего населения формировавшейся территориальной державы. Цезарь осознавал, что римское государство нуждается в реформах, которые должны были упорядочить разнообразные отношения и подготовить слияние Рима, Италии и провинций в единую территориальную державу с сильной центральной властью. Он не скрывал, что считает государственный строй Республики не только устаревшим, но и попросту мертвым. Характерно следующее его высказывание на этот счет: «Республика — ничто, только имя без тела и облика — nihil esse rem publicam, appellationem modo sine corpore ac specie» (Suet. Iul., 77). Он уловил основные объективные тенденции и, пытаясь придать им оформленный характер, определил основные направления реформации Римской республики^{600}. Вместе с тем гетерогенная природа социально-политического кризиса, который переживала Римская республика, затушевывала ближайшую перспективу: реформы Цезаря были не осуществлением продуманной программы, а попыткой найти решение наиболее важных на текущий момент проблем, отталкиваясь от сложившейся к середине I в. социально-политической практики и традиционных общественных представлений о государстве и государственной власти, сочетавших взгляды римского консервативного меньшинства, запросы демократического большинства и монархические идеи. Именно сочетание традиции и новаций в реформаторской деятельности Цезаря определило особенности дальнейшей трансформации Римской республики в территориальную монархию: общинная структура оказалась надстроенной размывающей ее единоличной властью, принцип централизации и унификации управления действовал при условии существования анклавов с различным гражданско-правовым статусом (Рим — Италия — провинции)^{601}.

Однако «социально-политический эксперимент», осуществленный Цезарем, выявил ограниченные возможности и возможные ограничения в процессе реформации Римской республики. Хотя общая направленность политики Цезаря отвечала устремлениям наиболее динамичной части римско-италийского общества, ориентированной на создание Римской империи, принятый им курс на форсированную модернизацию римской политической системы и общественных отношений вызвал сопротивление консервативно настроенной части римского гражданства. Пожизненная диктатура Цезаря, по полноте полномочий и прав сходная с монархической властью, была слишком вызывающей формой правления, чтобы быть принятой римской политической элитой^{602}. Именно это вызвало негативную реакцию «старых сил», позволило обвинить Цезаря в тирании и призвать к смерти тирана[78]. Установление, а затем крах диктатуры Цезаря свидетельствуют о том, что к середине I в. в Риме сложились условия для перехода от республики к территориальной монархии. Однако осуществить эту исторически назревшую задачу можно было лишь пойдя на компромисс со староримскими социально-политическими силами, тяготевшими к республиканской системе ценностей.