Римская диктатура последнего века Республики

Среди цезарианцев прежде всего обозначили свои претензии на власть Публий Корнелий Долабелла, Марк Эмилий Лепид и Марк Антоний (ср.: Арр. В. С., II, 124). Долабелла был одним из ближайших соратников Цезаря, который в виду предстоявшего парфянского похода намеревался избрать его консулом-суффектом. 16 марта Долабелла присвоил фасции и консульские инсигнии и, вступив по существу незаконно в должность консула[80], заявил претензии на высшую исполнительную власть (Vell., II, 58, 3). Именно он подавил смуту, возникшую после погребения Цезаря, и к лету 44 г. восстановил относительный общественный порядок в Риме (Cic. Phil., I, 5).

Другим претендентом на власть выступил Лепид, magister equitum при бывшем диктаторе. Уже в ночь с 15 на 16 марта 44 г. он призвал в Рим из Испании и Нарбонской Галлии свои легионы, занял форум и выдвинул лозунг отмщения за смерть Цезаря (Nic. Dam. De vit. Caes., XXVII, 103; 106; Арр. В. С., II, 118; 126; Dio Cass., XLIV, 22). Дион Кассий объяснял поведение Лепида тем, что он единственный имел прямую возможность унаследовать власть Цезаря, хотя с его смертью и должен был сложить свои полномочия (Dio Cass., XLIV, 34, 5). Античная традиция сохранила весьма нелестные отзывы о Лепиде. Современники характеризовали его как человека в высшей степени ветреного и лишенного мужества (Cic. Ad Fam., II, 9, 1; ср.: Vell., II, 80, 1). Цицерон называл его «самым опозорившимся и самым низким из всех» (Cic. Ad Att., IX, 9, 3; ср.: Vell., II, 63, 1; 80, 1; Тас. Ann., I, 9). В определенной степени проливает свет на такое отношение современников к Лепиду римская историография, в частности Веллей Патеркул: «…Лепид неистово противодействовал планам Цезаря (Октавиана. — Н. Ч.), постоянно говорил то, что не нравилось другим, приписывал себе победу и даже осмеливался требовать от Цезаря, чтобы тот оставил Сицилию — dissidendo in consiliis Caesaris et semper diuersa his quae aliis placebant dicendo, totam uictoriam ut suam interpretabatur audebatque denuntiare Caesari excederet Sicilia» (Vell., II, 80, 2; ср.: Suet. Aug., 16). В данном фрагменте речь идет о событиях 38—36 гг. Однако важно заметить, что, являясь выразителем официальной идеологии раннего принципата, Веллей Патеркул, по-видимому, высказывал распространенное и утвердившееся в римском общественном сознании мнение о Лепиде^{607}. Подобное негативное отношение современников к Лепиду было вызвано, вероятно, тем, что он пренебрег интересами сената и республиканцев и занял сторону Антония.

Современные исследователи, говоря о Лепиде, обращают внимание по большей части лишь на то, что он был знатного рода, дважды удостаивался триумфа. При этом они отказывают ему в мужестве и сколько-нибудь значимой политической роли^{608}. На наш взгляд, подобная оценка не вполне соответствует действительности. Ее можно принять лишь в том смысле, что Лепид не сумел завоевать ведущих позиций в политической борьбе. При этом он был достаточно самостоятельным политиком, один из немногих имел реальную силу и реальное влияние, первый после смерти Цезаря поставил вопрос о власти^{609}. Именно поведение Лепида во многом определило развитие политической ситуации в Риме в конце 44 — первой половине 43 г.^{610} Цицерон писал Бруту 15 июля 43 г., что новая гражданская «война началась и это, в немалой степени, из-за коварства Лепида — renatum enim bellum est, idque non parvum, scelere Lepidi» (Cic. Ad Brut., XXII, 2; ср.: Cic. Ad Brut., XX). Позднее Дион Кассий говорил о неприкрытом стремлении Лепида разделить власть между ним и Марком Антонием (Dio Cass., XLIV, 35).