Римская история. Книги LXIV-LXXX

(2) Много всего неслыханного сотворил он со своим телом и от других претерпел, о чем и рассказывать неприятно, и слушать невыносимо. Поведаю лишь о том, что более всего известно и чего нельзя утаить. По ночам он отправлялся в харчевни, надев парик, и выполнял работу трактирщиц. Он также приходил в известные притоны, прогонял оттуда блудниц и сам продавал себя за деньги.

(3) Наконец, он завел во дворце отдельную комнату и там предавался разврату. Обнажившись, он обычно стоял у дверей, как это делают продажные женщины, приоткрывая занавеску, подвешенную на золотых кольцах, и зазывая прохожих нежным и чувственным голосом. Среди тех, кто к нему приходил, были, конечно, и те, кому заранее объясняли, как себя вести.(4) Ибо в этом деле, как и в остальных, у него было множество соглядатаев, при помощи которых он разыскивал людей, способных его удовлетворить своей распущенностью. Он брал с них деньги и гордился своей прибылью. Он также спорил с соучастниками этого блуда, доказывая, что у него больше любовников, чем у них, и что ему больше платят.14(1) Сходным образом он вел себя со всеми, кто с ним общался, но всё же избрал одного человека себе в мужья и поэтому хотел провозгласить его Цезарем.

(2) Он имел обыкновение, облачившись в зеленые одежды, править колесницей для собственного удовольствия возле своего дома, если только можно назвать домом место, где судьями на проводимых там состязаниях были видные люди из его окружения, всадники и императорские отпущенники, сами префекты, его бабка, мать, жены и, кроме того, некоторые сенаторы, включая Леона, префекта Города. Все они смотрели, как он разъезжал на колеснице и выпрашивал золото, словно обыкновенный возница, приветствуя устроителей состязаний и приверженцев его цирковой партии.

(3) Проводя судебные заседания, он выглядел более или менее как мужчина, при любых же других обстоятельствах в его жестах и звучании голоса проявлялась манерность. Он не только танцевал в орхестре, но и приплясывал, когда ходил и совершал жертвоприношения и когда обращался с приветствиями и произносил речи.

(4) Наконец, возвращаясь к тому, о чем я уже начал рассказывать, он был выдан замуж и назывался «женой», «госпожой» и «царицей». Он прял пряжу, иногда носил женскую головную повязку и подводил глаза, окрашивая их белилами и анхусой. Однажды он сбрил бороду и устроил праздник в честь этого события, но затем он отрастил волосы, дабы тем самым уподобиться женщине. Более того, он часто приветствовал сенаторов лежа.15(1) Мужем его стал Гиерокл, карийский раб, бывший некогда любимцем Гордия, у которого он научился искусству управления колесницей. Благодаря этому он и расположил к себе императора при довольно примечательных обстоятельствах. Ибо однажды на играх он упал с колесницы прямо напротив сиденья Сарданапала, и при падении с него слетел шлем, так что своей внешностью он привлек внимание императора (2) (ибо он был еще безбородым, а его голову украшали золотистые волосы), и его тотчас уволокли во дворец, где он еще больше пленил императора ночными утехами и стал очень влиятельным человеком, ибо обладал даже большим могуществом, чем сам император, и не имело большого значения то, что его мать, будучи еще рабыней, была доставлена в Рим и причислена к женам консуляров.(3) Некоторые другие люди также часто удостаивались почестей от Сарданапала и становились могущественными — одни как соратники, поддержавшие его восстание, а другие как соучастники его блуда. Он ведь желал прослыть прелюбодеем, дабы уподобиться в этом отношении развратнейшим из женщин, и часто по доброй воле оказывался пойман с поличным, а «муж» осыпал его за это грубой бранью и бил до синяков.(4) Любовь Сарданапала к этому человеку была не мимолетным увлечением, но чувством сильным и прочным, а потому побоями он не только не возмущался, но, напротив, любил за это «мужа» еще больше и в самом деле желал объявить его Цезарем, так что даже пригрозил своей бабке, когда она стала чинить ему препятствия, и испортил отношения с воинами главным образом из-за этого человека.16(1) Такова была одна из причин его гибели.

Аврелий Зотик, уроженец Смирны, получивший в силу занятия своего отца прозвище Мясник, внушил ему как горячую любовь, так и лютую ненависть и по этой причине остался жив.(2) Этот Аврелий не только всем телом был красив, ибо являлся атлетом, но и значительно превосходил остальных людей величиной своего мужского органа. Соглядатаи, собиравшие подобные сведения, доложили об этом императору, и тогда Аврелий был внезапно схвачен и доставлен в Рим в сопровождении огромной свиты, какой не было ни у Абгара в правление Севера, ни у Тиридата при Нероне.