Римская рулетка

Из подземного коридора полз колышущийся золотистый свет, будто из этого тоннеля вот-вот должен был показаться поезд метро. Плющ захрипел и рухнул, а мозг старого ростовщика заработал быстрее, чем на любом петушином бою. Тип оружия и источник опасности неизвестен, и, пока будет отдана правильная команда, уйдут драгоценные секунды. Значит, контроль над ситуацией надо брать самому.

— Хромин, не давай ему арбалет! — закричал Андрей, прислушиваясь к звуку разгрызаемой молодыми здоровыми зубами пеньки.

Феодор тем временем добежал до Плюща, который только что прекратил попытки продолжать бой и упал лицом вперед, странно всхлипывая. Феодор попытался разжать пальцы на рукоятке арбалета, не сумел и с размаху наступил на изящную руку ногой.

— Айшат!

— Что? — Раскрасневшееся лицо девушки появилось слева.

— Что-что, руки!

— Сейчас! — Она облизнулась и деловито щелкнула зубами. — Еще чуть-чуть.

— Уже не надо! — крикнул Андрей, глядя, как пожилой грек поднимает арбалет, очевидно приняв единственно правильное решение, в кого надо стрелять.

Андрей снова высунул руки из-за спины, на сей раз, пристроив их на правом боку, и нажал на спусковой крючок. Выстрелом наконец-то разорвало веревку. А седобородый грек, не завершив командного крика: «Взя-ать!», постоял с арбалетом в руках, как бы соображая, как он теперь будет плести интриги и упражняться в политтехнологиях, если заметная часть его мозга разбросана по стене за спиной, а затем, не выпуская арбалета, мягко сел на землю и привалился к стене.

Андрей резко обернулся к сорока вооруженным женщинам, сделавшим шаг вперед после команды, да так и застывшим на месте. Отошел на несколько шагов и указал пистолетом на упавших.

— Если вам дороги ваши головы, милые вы мои вакханки, — с плохо сдерживаемой яростью проговорил он, — или хотя бы ваши ноги, то даже не пытайтесь нас брать. Мы не дадим.

С трудом переводя дыхание, на ноги поднялась Феминистия, поглядела на своих воспитанниц, потом на противников. Айшат сразу отошла от греха подальше.

— Нет-нет-нет, — ласково покачал головой Андрей. — Не надо отдавать никаких приказов. Тебе будет потом больно видеть, что внутреннее устройство мужских и женских коленок примерно одинаково, Нистия. — Он изо всех сил пытался говорить голосом героя боевика, у которого в руках пустой пистолет, а все складывают перед ним крупнокалиберные пулеметы после первой же просьбы не делать резких движений. Тут дело обстояло не столь плачевно, хотя, если учесть емкость обоймы и предположить, что Айшатка не додумалась смастерить из пары патронов какие-нибудь клипсы, прострелить удастся максимум треть тех ног, которые топтали Андрея вчера ночью.

— И что теперь? — осведомилась Феминистия, все еще держащая руку под грудью и осторожно открывающая рот, чтобы вздохнуть поглубже.

— Как что? — искусственно удивился Андрей. — Тебе ли не знать. Сейчас вы положите на пол оружие… — Он сделал значительную паузу, показывая, что ждет исполнения. Очень хотелось грозно передернуть затвор, но вряд ли кто-нибудь здесь оценил бы этот красивый жест.

Весталки переглянулись, потом блондинка аккуратно присела на корточки и положила на землю меч. Поскольку Пульхерия молчала, подруги последовали примеру блондинки.

— А сейчас, — продолжал Андрей, — вы снимете с себя одежду, тоже положите на пол и можете быть свободны. Вернее, можете идти в Город и захватывать там власть в свои руки, действуя не столько силой, сколько юной красотой.

— Андрей, — предостерегающе сказал Хромин.

— А вы, братцы-кролики, вообще молчите! — через плечо рявкнул лейтенант Теменев. — Вы бы еще поумнее себя вели, так я бы со стрелой в башке валялся, и вы все со временем тоже. Ты их в первый раз в жизни видишь, а я двадцать четыре часа уже с этими бабами по подземелью хожу, притчи их слушаю. О чем задумалась, Нистия? Я что-то неясно сказал?

— Это насилие и произвол, достойные мужского образа мысли, — с пафосом сказала она.

— Нет, — мрачно возразил Андрей, — насилие и произвол — это когда вы нас тут стрелять поодиночке собирались. А уж что наверху сейчас творится, я даже думать не хочу. Ну, чего тебе еще неясно? Сначала сандалики, потом хламиду, или что там на тебе.

Рыжая весталка всхлипнула и начала расстегивать свой кожаный ремень. И остальные задвигались, заворчали недовольно, но весьма быстро принялись развязывать ремешки у ворота, скидывать сандалии. Феминистия молча стаскивала через голову хитон.

— Андрей, — позвала на этот раз Айшат.

— Угу, — отозвался он. — Женская солидарность?

— Наверное, — неуверенно согласилась она, — просто как-то это не по-людски.

— А ты что думаешь? — поинтересовался Андрей, обернувшись к Хромину-старшему.

Тот взъерошил желтые волосы и улыбнулся:

— Когда ты с пистолетом в руке, я предпочитаю не спорить. Однажды уже попробовал, и сам видишь, где оказался.

— Стоп! — заорал Андрей. — Отставить раздевание!

Весталки замерли.

— Забирайте свое барахло, — устало сказал он, — и чтобы я вас больше не видел. Оружие барахлом не считается. Vale. В смысле «пока».

Оглядевшись, он спросил: