Римская рулетка

— А где Белосток? Минуту назад здесь лежал, правильно? Илюхина вижу, а Белаш где? И что это там все-таки светится?

* * *

Саня сидел на самом краю обрушившегося в подземную пропасть древнейшего пола и смотрел, как глубоко внизу вспухает и колышется золотистый свет. Сияние было очень ярким, таким ярким, что отсветы его долетели даже до подвала, где только что разыгралась невиданная доселе в истории битва. И все-таки на свет можно было смотреть не жмурясь.

— Саня, — осторожно позвала Айшат.

Подросток медленно оглянулся.

— Вас чего, отпустили? — спросил он.

— Это мы всех отпустили, — уточнил Андрей. — Где эта баба, которая тебя убивать повела?

Саня заглянул еще раз в пропасть и тихо, потерянно проговорил:

— Но мы же ничего такого…

— Ребенок пережил шок, — вполголоса заметил подкованный в психологии доцент. — Это тебе, Андрей, мозги из пистолета кому-нибудь вышибить — дело привычное. А в первый раз это нелегко.

— Ну да, в первый! — с неожиданной горячностью вскочил на ноги Саня. — Она же сама предложила! Жить, говорит, хочешь? Хочу, говорю. А еще чего-нибудь? И еще чего-нибудь, говорю… Тут стол какой-то стоял…

— Вы что, — с огромным недоверием уточнил Дима, — вы с ней тут трахались, что ли?

— Ее прикололо, что я из будущего, — виновато развел руками Саня. — Она говорит, а как ты сюда попал? Я говорю, да вот так же, засветилось чего-то. Вот как сейчас светится.

— Юноша непорочный… — проговорил в пространство доцент, — и отроковица невинная. Мля, весталки же девственницы все должны быть!

— Это не стол тут стоял, — пояснил с угрюмостью владельца собственности Андрей, — это рулетка из нашего казино. Страсть чистая, игра азартная. Почище всяких карт. Свечи вот, пожалуйста, до сих пор горят. А золота неправедного, видимо, тут хватает.

— Секс — это страшная сила, — задумчиво произнес Дмитрий. Перед ним до сих пор стояли глаза Пульхерии, когда она, собрав разбросанные по земле шмотки, последней направилась к лестнице.

— Страшная! — обидчиво передразнил Саня. — Может, для кого и страшная. Только мы с ней начали, смотрю — Белаш. Как погнал на нас: там, говорит, людей убивают, а им бы только в койку залечь! Нам эти бабы развратные всех отроков славянских перетрахают, так мы вообще до Чуди не доберемся! Слово за слово, он ее за шкирку, а она так, по-дзюдошному, его ногами в живот и через себя. Ну, у Бати рука-то крепкая, он ее не выпустил, так оба, со столом вместе…

— Это рулетка, — настойчиво поправил Андрей.

Все поглядели вниз.

— Ну что, полезем доставать?

— Не знаю. В прошлый раз не так было. Тогда — прямо свет, и прямо во все стороны, и квартиру затопило, и нас всех вынесло просто. А тут квашня какая-то. Булькает себе.

— Просто объем больше, — предположил Андрей. — На всю пещеру огня не хватает.

— В принципе, разбиться они не должны, — сказала Айшат. — Они просто еще раз провалились во времени.

— Провалились, это точно, — согласился Дима Хромин и вдруг, словно его осенила догадка, снова обратился к Сане: — Ну, и как у вас прошло-то?

— Да ни фига у нас не прошло! — расстроенно махнул рукой Саня. — Мы только начали…

И в этот момент белая вспышка словно расколола на части дремавший до того в бездонной пропасти вулкан, оранжевая пена рванула вверх, с такой скоростью заливая провал, что даже мысли убежать не возникло ни у кого из стоящих на утесе. Лишь Дмитрий Васильевич Хромин успел повторить:

— Секс — это страшная сила.

А лейтенант госбезопасности Андрей Теменев — ответить ему:

— Только не говори, что Белаш до сих пор был девственником!

А потом яркая оранжевая мгла налетела на утес и затопила всех пятерых. Из-под земли взметнулся огненный мост. И ничего не стало.

* * *

Юлий стоял у окна во дворце правителя Рима. За его спиной в серебряном бассейне, раскинув руки крестом, по-прежнему плавал богоподобный Лулла. Перед поэтом за окном, за перилами балкона, пылал Вечный город.

К дворцу стекались люди. Много людей. Полчаса назад на месте, где раньше жили своей тайной жизнью весталки, а потом устроили небывалую развлекуху по имени «Олимпус», закачалась земля, и из окон, с балконов стали выпрыгивать полуголые девушки. Это были те самые девчонки, что отдавались на обучение в религиозный орден пять-шесть лет назад и однажды бесследно пропали. Теперь они были снова живые, выросшие, здоровые, но какие-то перепуганные. Кто-то в толпе стал узнавать своих дочерей. «Папа, мама, пойдем домой», — просили те, оглядываясь на здание с колоннами и большим плакатом о скидках на время праздника.

Последней из казино, ко всеобщему удивлению, вышла одна из красивейших матрон Рима, она же, по слухам, одна из развратнейших женщин в Вечном городе, бывшая любовницей презренного Гевария, покусившегося на звание и власть покойного, горячо любимого народом Луллы. Похоже, слухам стоило верить, потому что одежду свою Пульхерия несла почему-то в руках и, едва выйдя на улицу, тут же села на мраморные ступеньки и разревелась.