Римская звезда

Впрочем, была и другая возможность, от которой я, как мог ловко, отворачивался: не написала она мне весной никакого письма! И не намеревалась! Фабия нашла себе нового мужа, но, смалодушничав, не осмелилась написать мне последнее «прощай», а решила просто убраться из Рима как можно дальше и как можно тише, прочь с глаз наших общих знакомых, чтобы они не могли проведать о ее неверности.

Я знал, что я сделаю в первую минуту встречи. Я спрошу, появился ли у нее другой мужчина, а она ответит мне «да», «нет» или «видишь ли, Публий…»

Итак, разыскать Фабию.

Но как?

Поиски отягощались для меня уже знакомой опасностью – быть раскрытым, схваченным, доставленным пред ясны очи Цезаря и казненным за самовольное возвращение из ссылки. Вновь приходилось действовать исключительно через Титана. Изо дня в день малец получал от меня задание, насколько мог добросовестно выполнял его и ввечеру приносил мне одинаково неутешительные известия.

Заносимые мною на дощечку, результаты поисков Фабии в конце концов приобрели такой вид:

A. Начальник квартала: пусто.

B. Ведомости: пусто.

C. Родственники: пусто.

D. Корпорация мореходов: пусто.

E. Корпорация перевозчиков: пусто.

F. Гадатели, прорицатели, астрологи, маги: только в крайнем случае!

Подробности же были таковы.

Квартальный начальник знал немногое: Фабия, жена врага государства и изгнанника Назона, продала свой дом Цезонию Помпею и налегке убыла из города полгода назад.

Городские ведомости за соответствующие дни не содержали упоминаний ни об этой сделке, ни о судьбе Фабии. А могли бы! Сообщения о купле-продаже престижной недвижимости время от времени в городские ведомости попадали – наряду с сенатскими постановлениями и хвастовством магистратов касательно очередных трат на очередные игрища.

К родственникам Фабии я направлял Титана под одним и тем же благовидным предлогом: «Я принес письмо из Фракии от Назона, для Фабии, его возлюбленной супруги». Увы, несмотря на мое мудрое руководство, этот обход принес результаты смехотворные.

Одних не было на месте. Других уже похоронили. Третьи оказались родственниками столь дальними, что мне оставалось только гадать, отчего их имена и местожительство вообще всплыли в моей памяти – если они слыхом не слыхивали не только о «Назоне из Фракии», но и о Фабии. Четвертые (нашлись и такие!) пытались выманить у Титана запечатанную пустышку, которую он выдавал за письмо.

– «Мы ей все передадим», так они говорили, – рассказывал Титан. – А сами аж тряслись, так им охота было в письмо вцепиться.

– А ты?

– А я испугался и убежал. Вот, – Титан продемонстрировал мне свежую царапину на локте, – через ограду пришлось перелазить. Ты бы, хозяин, накинул монетку за вредность, а?

Накинуть-то я накинул. Но, признаться, с большим удовольствием я бы надавал Титану тумаков и купил более счастливого раба с подходящим именем: Фавста какого-нибудь, Феликса или Макария.

«В самом деле, каких успехов я, наивный, жду от увечного по имени Титан? Что Зевс Громовержец сотворил с титанами – разве мне неведомо?»

Ладно. Как говаривал циркач-Барбий, «выводи следующего». В смысле: «не тяни».

Больше из любви к порядку, нежели в надежде на успех, я попробовал отыскать следы Фабии через корпорации остийских мореходов и сухопутных перевозчиков. Ведь не могла же она уйти из Города пешком! Ей требовался либо корабль, либо повозка, либо и то, и другое! За средство передвижения она должна была заплатить, а сведениям об уплате полагалось осесть в счетных книгах.

Но и здесь меня подстерегала неудача. В мореходных книгах путешественницы по имени Фабия Марцелла не значилось, а сухопутные перевозчики вели свои книги небрежно, сокращая имена заказчиков до неприличия. У них, например, и Гай, и Гней обозначались одной-единственной буквой C, как на дешевых надгробиях. А, соответственно, все Фабии, Фурии и Фульвии проходили как F. При этом фамильными и родовыми именами счетоводы брезговали, места назначения также сокращали до одной буквы, и только полученные в уплату суммы шли без сокращений (куда там сокращать?), так что поездка какого-нибудь Фурия Кретика в Тарквинию в книге выглядела как FTXXX, что мало отличалось от путешествия Фульвии Пелии в Таррацину: FTXXXXV.

О век цифры, бессмысленный и бестолковый!

Так я и подошел вплотную к наинеприятнейшему и наиопаснейшему: к гадателям.

Отчего мне не хотелось обращаться к их услугам? Во-первых, среди этой публики шарлатанов больше, чем люмпенов среди римлян. Во-вторых, попадая то под один, то под другой карающий эдикт еще со времен Книда Корнелия, гадатели обычно в своей подлости готовы идти куда дальше других категорий доносчиков и наушников – лишь бы только выслужиться перед народом римским и оттянуть очередной неизбежный эдикт об изгнании. Появление грека Дионисия, разыскивающего некую Фабию, супругу Публия Овидия, не прошло бы незамеченным в их среде.

Что мне оставалось делать перед лицом подобной опасности?

Упершись в пункт F своего списка – только пренебречь ею.