Римские фантазии

Подобных эпизодов я мог бы привести вам сотни. А сегодня профессор Гвидоберто безупречно пишет и говорит на двухстах четырнадцати языках и диалектах планеты, которые он изучил, как вы понимаете, только в свободное время. Его бородка поседела, а под шляпой прячется совсем жалкая прядь волос. Каждое утро он спешит в музей и отдается своему любимому занятию. Для него «чиппо» — сердце Перуджи, больше того — всей Умбрии и даже Вселенной.

Когда кто-нибудь изумляется его лингвистическим знаниям и начинает восхищаться его способностями, Гвидоберто резким жестом прерывает собеседника.

— Не говорите глупостей! — возражает он. — Я такой же невежда, как и вы. Ведь за тридцать лет я так и не смог освоить этрусский язык.

То, чего мы еще не знаем, всегда важнее того, что знаем.

Пигмалион

авным-давно, во времена древних мифов, жил на Кипре молодой скульптор по имени Пигмалион. Он любил свое искусство больше всего на свете. Когда каменщики приносили ему новый блок мрамора, он внимательно осматривал его, обходил вокруг и спрашивал себя:

— Интересно, кто скрыт в этой мраморной глыбе? Человек или бог? Женщина или хищный зверь?

Однажды он представил себе, что в камне скрыта красивейшая девушка, какой еще никто никогда не видел на Кипре, да что там на Кипре — на всем средиземноморском побережье!

Он с таким волнением принялся за работу, что даже вслух заговорил сам с собой:

— Я знаю, знаю, ты спишь там многие тысячелетия! Но скоро я освобожу тебя из мраморного плена! Потерпи еще немного, и я выведу тебя оттуда!

День за днем работал он, не зная отдыха. И каждый удар его резца высвобождал из мрамора прекраснейшую девушку. И когда он касался резцом ее носа, губ, маленьких, скрытых под локонами ушей, он дрожал от страха, боясь причинить ей боль.

Он старательно разгладил складки ее туники. А пальцы ее рук все казались ему недостаточно утонченными. Он сделал ей изящные сандалии.

А когда последний раз коснулся резцом ее глаз и закончил работу, то заговорил с девушкой так, будто она могла понять его.

— Ты навсегда останешься со мной! — воскликнул он. — Мы никогда не разлучимся! Ты прекрасна! Такой я и представлял тебя. Никогда не будет на свете женщины красивее тебя!

Желая доставить статуе удовольствие, Пигмалион подкрасил ей губы, нарисовал длинные ресницы, покрыл лаком ногти на руках и ногах, уложил волосы.

Когда же наступила ночь, он с тысячью предосторожностей опустил ее с подставки, уложил в свою постель и укрыл одеялом, натянув его до самого подбородка.

— Спи! — оказал он, укладываясь рядом с кроватью на полу. — А я послежу, чтобы никто не потревожил твой сон.

Каждый день он менял ей наряды: то брал для нее у матери красивый плащ, то вышитую тунику, то пояс, украшенный драгоценными камнями, то шелковое покрывало. Он без конца одевал и переставлял статую, как маленькие девочки своих кукол.

Он приносил ей игрушки, угощал самыми свежими фруктами, самыми изысканными сладостями. Он клал все это к ногам статуи, не замечая, что она ни к чему не притрагивается, ни на что не смотрит.

Долгими часами он ласково говорил с ней, рассказывал сказки, сообщал разные домашние и городские новости, если они доходили до него, потому что сам он почти никуда не выходил, никого не хотел видеть и грубо прогонял немногих друзей, которые навещали его, думая, что он заболел.

Он даже совсем перестал работать.

Его родители, не решаясь побеспокоить сына, с тревогой упрашивали из-за двери:

— Сынок, приди в себя! Нельзя же любить кусок камня! Нельзя посвящать жизнь какой-то игрушке!

— Оставьте меня в покое! — отвечал он. — У меня есть все, что мне надо, я не хочу ничего другого!

И он продолжал разговаривать со статуей, представляя, что она отвечала бы ему, если б могла говорить, и радовался:

— Ах, как ты мила, как остроумна!

Совсем как девочки, когда играют со своими куклами. Но девочки вырастают и забывают кукол. А Пигмалион — юноша высокий, сильный, и к тому же красивый — вел себя как ребенок, который не хочет расти.

Со временем, однако, он стал нервным и раздражительным. Даже когда он убеждал себя, что статуя отвечает ему и говорит приятные вещи, здоровая часть его мозга отлично понимала, что статуя остается немой и холодной и говорит ему:

— Глупец! Не видишь разве, что эта девушка мертва!

Пигмалион злился и подавлял в себе этот голос разума, но тот, приводя в отчаяние, звучал все громче. Радость его угасала быстро, как соломенный факел, и сердце было несчастно.

Если верить легенде, то однажды Пигмалион пришел в храм Венеры и обратился к богине любви с мольбой, а когда вернулся домой, увидел, что статуя превратилась в настоящую живую девушку, влюбленную в него так же сильно, как он в нее. Он назвал ее Галатеей и женился на ней.

На самом же деле все было не так.

Это верно, что он пошел в храм Венеры и обратился к богине любви с мольбой. А вот потом, возвращаясь домой, он встретил девушку, с которой прежде, когда был ребенком, вместе играл. Он не видел ее много лет, помнил маленькой девочкой, а теперь она выросла и стала просто красавицей.

Увидев его, девушка сказала только два слова: