Римский период, или Охота на вампира

Постояв на Архипова всего с полчаса, Яша заразился этой лихорадкой. И действительно, что тянуть? Чего ждать? Ехать – так ехать!

Правда, было два обстоятельства. Первое – родители. Отец, конечно, потеряет работу, у него секретность, он работает инженером по технике безопасности Казанской железной дороги и, таким образом, знает точные координаты всех железнодорожных мостов от Москвы до Волги. Почему в эпоху космической фотосъемки эти координаты продолжают оставаться государственным секретом и почему на всех географических картах, выпускаемых в СССР, координаты всех мостов, железных дорог и аэродромов по-прежнему, как в эпоху Сталина, смещены, это, как говорится, «другой вопрос». К тому же отец и сам его подталкивает к отъезду – «езжай, пока не женился, только скажи мне, как решишь, чтобы я успел с работы уволиться…». А вот второе обстоятельство было куда щепетильнее, и Яша, сколько ни прислушивался к разговорам в толпе, все никак не мог найти ответ на мучивший его вопрос. Наконец, не выдержав, он изловил, как ему казалось, подходящий момент и обратился к старому бородатому еврею – синагогальному служке, который торчал в двери синагоги, не принимая участия в общих разговорах.

– Извините, вы не скажете, как мне найти резника?

– Что? – Еврей приложил ладонь к своему волосатому уху, и Яша тут же пожалел, что выбрал этого глухаря.

Но делать было нечего, и он сказал чуть громче:

– Резник. Я ищу резника…

– Обрезание? – переспросил старик.

И тут же от толпы повернулась к ним женщина с заостренным лицом и категорическим тоном объявила:

– Без обрезания в Америку не пускают! Только в Израиль! Там делают обрезание прямо в аэропорту за счет «Сохнута». А «прямиков» проверяют на обрезание в Вене и отсеивают необрезанных как гоев…

Яша ужасно покраснел, но тут старик служка взял его за руку и завел в синагогу.

– Адрес, – сказал он.

– Какой адрес? – не понял Яша.

– Твой адрес. Домашний. Для резника.

– Нет, я это… я еще не решил… – стушевался Яша.

– А что тут решать? Что у тебя – на носу не написано, что ты аид? Как отца звать?

– Аркадий.

– Это по-советски. А по-нашему?

– Аарон…

– Так. Обрезан?

– Конечно.

– А мать как звать?

– Римма…

– А при рождении ее как назвали?

– Ривка.

– Ну, видишь! Ты же чистый аид! Говори адрес, не бойся.

Яша назвал свой адрес и телефон, и через два дня, вечером, к ним действительно пришел резник – толстый лысый еврей с длинными завитыми бакенбардами, огромной рыжей бородой и одетый во все черное – черный костюм, черная широкополая шляпа и черные туфли. В руке у него был черный чемоданчик с медицинскими инструментами, тфелином, Торой и молитвенником. Яша впервые в жизни увидел хасида – у него оказались пухлые конопатые руки, веселые командные интонации и высокий громкий голос: отцу он приказал читать по молитвеннику «Шма, Израэл!», мать выставил из комнаты на кухню, Яше намотал на лоб и на левую руку черные кожаные ремешки тфелина, а когда Яша спросил: «Что это – общий наркоз?», звучно рассмеялся и велел повторять за ним непонятные слова: «Барух… Ата… Адонай… Элохейну…»

Яша послушно повторял, не теряя надежды на наркоз.

Но наркоза не было – ни общего, ни местного. «Ты что? Неужели можно колоть в такое место?!» – возмутился хасид, а вместо общего наркоза налил Яше бокал красного вина, приказал выпить и лечь в кровать. Потом долго мыл руки, скороговоркой прочел, закрыв глаза, какую-то молитву и…

Когда все было кончено, забинтовано и боль чуть-чуть отошла, Яша услышал, как хасид поздравляет родителей и говорит, что дней пять Яша ходить не сможет, придется полежать в постели. «Пять дней! – испугался Яша. – А кто же мне даст больничный? Что ж ты раньше не сказал?»

Он хотел возмутиться вслух, но боль в паху была еще такой, что сил на возмущение не было.

А на шестой день, когда он снял бинты и уже стал ходить по комнате, испытывая при каждом шаге боль от трения заживающей кожицы о штаны, за ним приехали сразу три санитара, врач и два милиционера. Они вломились в квартиру так, словно должны были брать медвежатника или вооруженного бандита. «Стоять! К стенке! Руки за голову!» – закричали они родителям, а на Яшу стали натягивать смирительную рубашку.

– Минуту! В чем дело? За что? – начал вырываться Яша.

– Молчать! Мы органы власти! За сопротивление властям!..