Римский период, или Охота на вампира

Винсент изумленно взглянул на Иванова. Они сидели в полупустом ресторане «Седьмое небо» на Останкинской телебашне, за столиком у стеклянной стены, и внизу, за подмороженным стеклом стены вращающегося зала, медленно плыла занесенная снегами Москва. Но еда в ресторане была отвратительная – салат «Столичный» и резиновый эскалоп, а шампанское только советское. Иванов смущенно сказал:

– У нас последнее время некоторый дефицит с продуктами.

– Но я тут при чем? – по-английски спросил Винсент. Он и так был в плохом настроении, три недели в Москве весьма поколебали его романтический пыл, а отсутствие солнца и постоянные морозы, перемежающиеся слякотными метелями, угнетали его пылкую южную психику. А тут еще эти глупости – какое он имеет отношение к их дефициту с продуктами?

– Нет, это я так, по поводу эскалопа, – сказал Иванов. – А насчет вас… Понимаете, руководство считает, что мы не имеем права посылать этого Богула в Италию, не проверив его на деле…

– То есть?! – даже опешил Винсент. – Что вы имеете в виду?

– Ну посудите сами, Винсент! – как можно мягче сказал Иванов. – Что такое этот Богул? Образно говоря, это наш снаряд или пуля. А Елена – курок, который должен этим снарядом выстрелить. Правильно? Но что же получается? Мы с вами произвели такое уникальное орудие и отправляем его в Италию без проверки? А вдруг оно не выстрелит?

– То есть вы мне не доверяете?

– Мы вам доверяем, Винсент. – Иванов для убедительности даже коснулся рукой руки Винсента. – Но мы – серьезная организация. Мы обязаны проверить каждую деталь. Тем более в такой операции. Вы знаете, на какой риск мы идем?

– Нет никакого риска… – Винсент в досаде отвернулся.

– Не будьте ребенком, Винни! – укорил его Иванов. – Вы прекрасно понимаете, что Юрий Владимирович прав.

– Послушайте, вы! – вдруг резко повернулся к нему Винсент. – Вы даете Берлингуэру миллионы долларов – это не риск? Вы снабдили его подпольными радиостанциями – это не риск? А «Красные бригады»? А убийство Моро?..

– Тихо! – испуганно перебил Иванов. – Тише!

– Ерунда! – нервно отмахнулся Винсент. – Тут никто не понимает по-английски! Дайте мне сказать. Все, что вы делаете, имеет одну цель – создать у нас хаос, чтобы коммунисты взяли власть так, как вы это сделали здесь в семнадцатом году. Правильно?

Иванов, побледнев, в упор смотрел ему в глаза. Кажется, он впервые за три недели увидел в этом эксцентричном итальянце серьезного человека.

– Откуда вы знаете про деньги и радиостанции? – спросил он негромко.

Винсент мстительно усмехнулся:

– Знаю. Даже жены марксистов ходят к психиатру. Похищение Моро было сделано гениально – могу представить, как вы его репетировали! Но – толку нет! Хаоса не случилось! – Он широко развел руками. Теперь, разозлившись, он стал снова жестикулировать, как все итальянцы. – Вы тратите миллионы, вы тренируете боевиков здесь, в Болгарии, в Чехословакии и – что? Пшик, как говорят в России! Пукнули в лужу! А я один могу сделать то, что не могут сделать ни ваши шпионы, ни «Красные бригады»! А вы мне не доверяете…

– Винсент, все-таки говорите потише. Если бы мы вам не доверяли, вы бы тут не сидели. Но именно потому, что мы верим в ваш успех…

– Вы не должны «верить», – снова отмахнулся Винсент. – Верят в церкви и в синагоге. А здесь все просто: акция Богула вызовет погромы? Вызовет! Погромы – это хаос? Хаос! При хаосе кто должен прийти к власти? Коммунисты! Это как раз-два-три! Вы должны меня на руках носить!

– Винсент, мы носим, вы же видите! – Иванов отечески улыбнулся. – И любое место в коммунистическом правительстве Италии будет ваше. Но тем более у нас не должно быть осечки.

– А как вы собираетесь сделать проверку этому вампиру? Вы что – подставите ему ребенка для убийства?

Иванов молчал.

Винсент изумленно кивнул за стеклянную стену:

– Здесь? В Москве? I can’t believe it![23]

– Винсент, – негромко проговорил Иванов, – я же вам сказал: мы серьезная организация.

34

Толкая перед собой тележки со скарбом – чемоданами, узлами и баулами – и ведя за собой стариков и детишек, идут эмигранты по солнечным улицам крохотного римского пригорода Ладисполи – ищут, где поселиться.

– Синьор, апартаменто?

– Синьора, аренда апартаменто?

Отправив открытки Сильвии и Белле, я вышел с почты на виа Санта-Мария, и что-то вековечное и наследственное, как «Хава нагила», вдруг привиделось мне в этом библейском шествии наших евреев – словно они только что вышли из Египта или Испании и вошли в Италию.

– Синьор, аренда апартаменто?

– Шлимазл! Ты шо, не видишь, шо это наш?! Товарыш, дэ тут квартиру снять?

И сразу – как толчком из сердца или как наплывом в кино – я вспомнил Полтаву 1947 года и точно те же слова:

– Идышер коп, чи ты знаеш, дэ тут притулыться?

Полтава, знаменитая крутыми украинскими погромами и шведской битвой, была в руинах и через два года после окончания войны. Фрунзе, Октябрьская и все остальные центральные улицы стояли шеренгами четырехэтажных кирпичных остовов с проломленными при бомбежках кровлями и выбитыми окнами, и завалы битого кирпича да красная кирпичная пыль лежали на искореженных мостовых.