Римский трибун

Мессере Аримбальдо и Бреттоне, которым он доверил командование, вели двести пятьдесят наемников — германцев. Это были крепкие бородачи, плохо понимавшие по-итальянски, но отлично вооруженные и опытные в ратном деле. Следом шли двести тосканских пехотинцев и около сотни добровольцев, присоединившихся к ним в Перуджи. Денег, взятых в долг у братьев Монреаля, едва хватило, чтобы снабдить отряд всем необходимым и уплатить солдатам за месяц вперед.

Кола вздохнул, размышляя о будущем. Положение в Риме было сложным. Недаром там по нескольку раз за год менялась власть. Удастся ли вовремя пополнить казну и преодолеть трудности, которые неизбежно возникнут, как только он окажется в Капитолийском дворце? За последние годы бароны, некогда почти разгромленные им, восстановили силы. Справиться с ними теперь будет нелегко.

Праздничный колокольный звон, доносившийся со стороны города, вывел Колу ди Риенцо из задумчивости. Привстав на стременах, он разглядел ажурную каменную надстройку над воротами дель Пополо и огромную толпу встречающих горожан. При его приближении они замахали руками и зелеными ветками. На дорогу под копыта коня полетели цветы. Воздух огласился дружными криками приветствий.

Сердце бывшего трибуна дрогнуло, когда он увидел людей из своего квартала. Над их головами развевалось малиновое знамя свободы. Рядом со знаменосцем, в котором он без труда узнал столяра Паоло Буффа, стояли одноглазый гигант кузнец дель Веккио, горбатый ткач Симоне, зеленщик Кафарелло и другие завсегдатаи маленькой траттории на берегу Тибра. С ними когда-то он шел на штурм Капитолия, им он доверил хранить знамя.

Кола вдруг почувствовал невероятную радость. Сбылась заветная мечта. Он снова в Риме. Ровно семь лет назад, в день посвящения в рыцари, он провозгласил на Латеранской площади декрет о возвращении народу исконных прав на власть. И вот теперь, испытав все превратности судьбы, гонения, скитания в горах, отшельничество, тюремное заключение и суд со смертным приговором, он опять видел перед собой тех, ради кого начал борьбу.

Кола с улыбкой посмотрел вокруг. По всему пути от ворот дель Пополо до Капитолийского холма толпы римлян приветствовали его ликующими криками. Народ с удивлением и восторгом чествовал своего героя, человека, против которого оказались бессильны даже такие могущественные враги, как папа и император.

* * *

— Мир, свобода, справедливость! Всего месяц прошел с тех пор, как Рим, ликуя, встречал тебя этими словами. А сегодня по городу носятся слухи о войне. — Нина с тревогой взглянула на мужа. — Неужели Стефанелло Колонна поступил столь подло с нашим послом?

— Он избил его и потребовал выкуп, как настоящий разбойник, — надевая с помощью сына доспехи, отозвался Кола.

— И ты уплатил выкуп?

— Пришлось! Но римская армия сегодня же выступит против Палестрины.

— Думаешь, твои капитаны Лримбальдо и Бреттоне справятся с бароном?

— Я поведу войска вместе с ними. Можешь не сомневаться. Ни один предатель не получит теперь пощады. Последний волк из рода Колонна отправится вскоре вслед за родичами.

С площади донеслись возбужденные крики. Все с тревогой обернулись к двери. На пороге появился зеленщик Кафарелло, посланный Колой для переговоров со Стефанелло Колонна. Его посольский кафтан был порван, на щеке и под глазом виднелись синяки, из распухшей губы сочилась кровь.

— Будь неладна та минута, когда я согласился стать твоим послом, — с трудом проговорил он. — Проклятый барон выбил мне сразу три зуба.

— Стефанелло заплатит за подлость, — надевая пояс с мечом, сказал Кола. — Через час мы выступим против изменника.

— Следует спешить, — угрюмо пробормотал зеленщик. — Барон отпустил меня у самого города и повел своих головорезов грабить римские селения. Колонна велел солдатам жечь все, что нельзя взять или угнать с собой в Палестрину.

— Оставайся здесь, поможешь матери, — обратился Кола ди Риенцо к сыну. — В случае опасности немедленно дайте знать.

Он поцеловал жену и быстро направился к выходу.

* * *

— Ты поистине бесстрашен, синьор! — Барон Лукка Савелли с любопытством смотрел на сидевшего перед ним незнакомца в скромной одежде простолюдина. — Иметь лучшую армию в Европе и одному без слуг и свиты тайно явиться в Рим, где властвует это исчадье ада. Право, на такое может решиться лишь человек, подобный тебе, Монреаль.

— Я не посвящаю в свои дела слуг и привык все делать сам, — негромко сказал кондотьер. — К тому же здесь меня не знают. Итак, не будем терять времени. Я жду ответа, согласны ли вы вступить со мной в союз?

— Ты хочешь, чтобы мы, римские бароны, помогли тебе захватить город и дали возможность твоим отрядам иметь тут постоянную и надежную стоянку?

— Захватить Рим я мог бы и без вас, — чуть заметно усмехнулся Монреаль. — А вот насчет остального верно. Если в моем распоряжении будет этот город, я смогу диктовать свою волю всей Италии, да и не только ей.

— Разумеется, — кивнул барон. — Под твоими знаменами сорок тысяч солдат. Ни папа, ни император не в силах собрать такого войска.