Римский воин

Вопрос о том, насколько продолжительной была жизнь ветерана после увольнения из армии, на самом деле еще более сложен. Эту проблему исследовал А. Берн на примере двух регионов римской империи, африканских и дунайских провинций. По его заключению, для солдат, в том числе и отставных, возраст которых составлял примерно 42 года, в Ламбесе (провинция Нумидия в Африке) средняя продолжительность жизни была несколько выше, чем у местных жителей. Однако после 42 лет ситуация менялась, и средняя продолжительность жизни солдата медленно, но неуклонно снижалась и падала ниже уровня жизни местных жителей. Далее исследователь провел сравнительный анализ уровня смертности для рабов, в том числе и освобожденных, солдат, в том числе и отставных, и среднестатистического мужского населения данной провинции. Выяснилось, что после возраста 42 лет смертность среди солдат на графике проходила где-то посередине между местным свободным населением и рабами (включая освобожденных). Данные для дунайских провинций являются еще более поразительными. Там средняя продолжительность жизни солдат начинает снижаться (то есть растет относительная смертность), по сравнению с местным мужским населением, начиная с возраста 30 лет. Показатели для гражданского населения здесь тоже проигрывают, по сравнению с африканскими провинциями Рима. Конечно, следует учитывать местные условия, которые имеют огромное значение в таких расчетах. Опустив несколько случаев отдельных исключений, можно сделать общий вывод о том, что по достижении возраста отставника средняя продолжительность жизни солдата падала. В качестве причин Берн приводит ранения и увечья. Кроме того, он выражает уверенность в том, что в римской армии удавалось вытянуть из солдата все его жизненные силы, прежде чем приходило время избавляться от него. В отдельных случаях так это и было, но вряд ли такое объяснение достаточно раскрывает общие причины. Более вероятным представляется, что продолжительность жизни является одним из показателей общего уровня жизни и что общественное и финансовое положение солдат имело тенденцию к падению после их выхода в отставку. Постепенно оно начинало уступать показателям для местного населения. Остается предположить, что военное пособие, каким бы важным с материальной точки зрения оно ни было, практически не могло обеспечить солдату после отставки тот же уровень жизни, что и во время его службы.

Такая мрачная картина жизни бывших солдат, существовавших на некоем уровне ниже средних стандартов, где-то между свободными гражданами и рабами, в «сумеречной зоне» для граждан низшего класса, ни в коей мере не может быть повсеместной. Конечно, такое могло быть в некоторых процветающих провинциях, где даже действующие военнослужащие занимают довольно низкое положение на общественной лестнице. Но должна была существовать и оборотная сторона медали. Например, в Британии или Германии в армии служила значительная часть населения. Здесь, где гражданское население не могло обойтись без ее присутствия, военные ветераны имели возможность поддерживать свой авторитет и общественный статус, особенно в тех областях, где сильно ощущалось влияние военных, чтились армейские традиции и порядки. Поэтому отставные солдаты, что вполне естественно, предпочитали оседать в приграничных районах, там, где стояли укрепленные лагеря легионов, где поселения при них достигли значительных размеров и приобрели во II и III столетиях важное значение. Особенно явной такая тенденция стала после того, как при Септимии Севере был снят общий запрет на вступление военнослужащих в брак. Удивительно, но в приграничных районах в Британии оставалось жить не так уж и много ветеранов. Ученый Сэлви предполагает, что там климатические условия были слишком суровыми, чтобы эти места привлекали ветеранов возможностью поселиться там навсегда, несмотря на привычную обстановку и наличие многочисленных товарищей. Могло случиться и так, что просто не сохранилось достаточное количество соответствующих документов из этих областей. Полной противоположностью является Рейнская область, где со времен династий Юлиев и Клавдиев селилось множество ветеранов, которые даже объединялись в союзы. Во главе таких сообществ стоял куратор. Организации отставных военнослужащих напоминали современный Британский легион. Союзы ветеранов процветали в городах при военных крепостях, где проживало большое количество не только отставных военных, но и гражданского населения. В более мелких поселениях (vici) у второстепенных небольших военных укреплений необходимости в создании таких союзов не было, так как все население или по крайней мере большую его часть там составляли ветераны и их семьи.