Римское дело комиссара Сартори

— Да нет же! Я говорю о моей племяннице Марине. Катерина меня совершенно не интересует!.. Ну, конечно, мне было бы неприятно, если бы произошла беда. Марина — причина нашего горя. Не то, что она плохая, боже упаси, но от нее всего можно ожидать. Ах, современная молодежь! Нет больше религии, поверьте мне. Не желаете аперитив, доктор? И вы, синьор.

— Нет, — ответил Сартори за себя и за Корону. — Расскажите лучше о вашей племяннице.

Монсеньор Соларис вдруг встал, прошелся по комнате, извлек из шлема рыцаря пепельницу и потушил в ней сигарету. Бригадир Корона ликовал в душе по поводу успеха, достигнутого начальником в стычке со священником.

— Марина — девушка современная, — возобновил разговор монсеньор, усаживаясь поудобнее, — и ей свойственны ошибки всех современных девушек, которые думают, что могут господствовать над миром. Родители говорят «белое», а они говорят «черное». Родители стараются преподнести им вечные истины, но это как о стенку горох.

— Не хотите быть более точным, монсеньор?

Прелат закурил еще одну сигарету, прежде чем ответить.

— Не вижу, какое отношение может иметь моя племянница к исчезновению Катерины. Да, девушки хорошие подруги, они очень симпатизировали друг другу, когда Катерина служила у нас, но я не думаю, что.

— Позвольте решать мне, монсеньор, — возразил комиссар. — В процессе расследования я могу допустить, что пути, а может быть, и интересы вашей племянницы часто пересекались с путями и интересами пропавшей девушки.

— Ну уж! — не выдержал монсеньор Соларис. — Вы меня поражаете, доктор.

— Напротив, это действительно так. Вот почему мне захотелось встретиться с вашим братом и племянницей Мариной. Поэтому я и приехал к вашей невестке, которая, между прочим, была очень любезна со мной и проявила чуткость.

— О, в этом Пирошка — святая женщина! — возвысил голос священник, как будто произносил надгробную речь. — Конечно, Марина и Катерина имели свои маленькие тайны. Катерина — девушка опасная.

— В каком смысле?

— Опасная для девушки из хорошей семьи, — с каким-то неудобством подчеркнул священник. — Секс. Все плохое в обществе происходит из культа секса. Никакой морали, никакой стыдливости. Моя племянница, вероятно, соблазненная такими перспективами, тоже следует влияниям времени. Знаете, она ведь хотела стать танцовщицей, как Катерина. Поэтому однажды я вынужден был даже надавать ей пощечин. Уму непостижимо! Я вижу ее редко, потому что постоянно в поездках, но каждый раз, когда мы встречаемся, ссоры не избежать. У нее нет ни крошки уважения к моей сутане. — Монсеньор Соларис вытер пот льняным платочком. — В следующий раз Марина вбила себе в голову, что может стать бортпроводницей, и послала запрос с этой целью в «Алиталию». К счастью я вовремя узнал и смог действовать, оставаясь в тени. Теперь она хочет стать киноактрисой. Вообразила себя Брижит Бардо или что-то в этом роде.

— Разве Марина не учится в университете?

— Она поступала в университет, но еще не выдержала экзамены. У нее нет желания учиться. Однажды, знаете, что сотворила моя племянница? Так как у нее красивое тело, она заплатила фотографу, чтобы тот сфотографировал ее обнаженной; снимки решила послать в мужской журнал для публикации. Позор, настоящий позор! В этом случае я также вовремя вмешался и предотвратил угрозу. Подумать только, что после смерти дедушки Марина унаследует состояние, которое приблизительно составляет миллиард. Я говорю ми-лли-ард. И это не считая наследства, уже завещанного ей бабушкой. Правда, оно перейдет к ней только после замужества.

Монсеньор потушил остаток второй сигареты.

— Вы сказали, что не часто видите свою племянницу, — продолжил комиссар. — Как давно вы ее не видели?

— Не могу сказать точно. В начале октября я был в Индии с одним прелатом из Ватикана и вернулся числа восемнадцатого или девятнадцатого. Знаете, с тех пор я еще не видел Марину.

— Значит, если я вас правильно понял, вы не видели ее с конца сентября.

Священник утвердительно кивнул головой.

— Точно, с конца сентября. Вообще, около месяца. Не могу понять только, почему мой отец, который с ума сходит от своей внучки, не спрашивает о ней. На прошлой неделе, когда я заезжал домой ненадолго, она была здесь. В ее комнате слышалась музыка, включенная на полную мощность. Я постучался и попросил уменьшить громкость. Знаете, что она ответила? Чтобы я шел к черту!

— Ваш управляющий сказал, что синьорина Марина находилась несколько дней в Риме, сдавала экзамены в университет.

— Марина? Если это правда, я съем собственную шляпу. Если Марина была в Риме, значит, она раздваивалась. Причем та половина была с каким-нибудь негодяем. Сейчас она связалась с «длинноволосыми» и пропадает на площади Испании, одетая как оборванка. Там ее можно найти на лестнице. Пару месяцев назад я застал ее врасплох здесь, у ограды, в объятиях какого-то бородатого типа, похожего на разбойника. И знаете, эта распущенная девчонка заступилась за своего кавалера! А что делать, она — дочь моего брата, и я должен делать все возможное, чтобы помочь вывести ее на путь послушания.